Когда Виктории стало казаться, что скоро она сойдет с ума от отчаяния, Роузвуд навестила баронесса Девоншир.
Она вошла в гостиную и сразу обратила внимание на мертвенно-бледное лицо Виктории.
— Он так плохо обращается с вами?
— Я рада, что вы приехали, леди Девон, — одними, губами улыбнулась Виктория.
— Саманта, дорогая. Называй меня Самантой. — Она подошла к Виктории и коснулась ее плеча. — После ужина мы сможем поговорить.
Ужин прошел точно так же, как и в первый раз, когда она только приехала в Роузвуд. Много всякой изысканной еды, дорогие вина, гармонирующие с приготовленными блюдами и подчеркивающие их вкус.
После ужина женщины перешли в гостиную. Мужчины не заставили себя долго ждать, решив выпить свой портвейн, в присутствии дам.
Виктория стиснула зубы, когда Блейк с Джастином появились в гостиной: теперь ей вряд ли удастся поговорить с леди Девон наедине.
— Мы думали, вы задержитесь подольше, — с некоторым раздражением в голосе обронила она.
— Тебе нравится играть в карты, дорогая? — не обращая внимания на ее тон, весело спросил Блейк.
Виктория знала, что в обществе отмечается повальное увлечение азартными играми. Теперь каждая успешная вечеринка, бал или маскарад заканчивались в игровой комнате.
— Я знаю правила игры в вист.
— Замечательно. — С этими словами Блейк подошел к изящному столику, открыл небольшой ящик и достал колоду карт.
— Вист — моя любимая игра! — воскликнула леди Девон. — Но в ней требуется четыре игрока, двое против двух, поэтому мы редко играем. — Саманта встала, потирая в нетерпении руки. — Давайте сыграем: джентльмены против леди!
К столу придвинули еще два кресла. Джастин сел рядом с Викторией на диванчик, а Саманта с Блейком заняли кресла по другую сторону стола: Саманта напротив Джастина, Блейк напротив Виктории.
Блейк проворно перетасовал колоду, а леди Девон сняла карту. Потом он раздавал карты всем игрокам по часовой стрелке, а последнюю вскрыл и положил на стол.
— Черви — козыри, — объявил Блейк.
Саманта положила рядом с картами острый карандаш и клочок бумаги.
— А мне нечего поставить на кон, — сказала вдруг Виктория.
— Пожалуйста, простите, что мы поставили вас в неловкое положение, мисс Эштон, — сказал Джастин Вудуард. — Обычно мы делаем ставки. Но сегодня вечером можно сыграть просто ради удовольствия.
— Конечно, — согласилась Саманта.
— Забудьте про деньги, — коротко бросил Блейк.
И тут внезапная мысль пришла Виктории в голову. Она вздернула подбородок и посмотрела Блейку прямо в глаза:
— Предлагаю групповое пари между мной и Равенспером. Если выиграю я, то пятнадцать тысяч фунтов, весь долг отца, мои.
В гостиной повисла тишина, Джастин с Самантой повернулись к Виктории.
— Допустим, пятнадцать тысяч — твои, а каков будет мой приз, если я выиграю? — спросил Блейк.
Теперь головы Саманты и Джастина повернулись к Блейку.
Виктория коснулась рукой шеи, где сверкало бриллиантовое ожерелье. Это был подарок родителей, который они сделали ей, когда она только начала выезжать в свет. Вряд ли оно стоило пятнадцать тысяч фунтов, и все же вещица была изящная и дорогая. Виктории не хотелось с ней расставаться, но ее дрожащие пальцы уже прикоснулись к золотой застежке на шее. Она положила ожерелье на стол, взяла карту и бросила ее на стол.
— Думаю, я хожу первая. — Она задержала дыхание, наблюдая за Блейком и боясь, что он немедленно откажется от пари.
Блейк взял свои карты, бросив на них беглый взгляд, потом посмотрел на Викторию и кивнул:
— Первая команда, которая выиграет семь очков, побеждает.
Игра проходила в полном молчании, напряжение в комнате стало осязаемым.
Блейк играл небрежно, Джастин — более серьезно, женщины — внимательно. Команды по очереди выигрывали так называемые взятки, или очки, пока не набрали по шесть очков. Следующий кон должен был определить победителя. Викторию, пока она изучала свои карты, охватило волнение. Дама червей, ее оставшаяся козырная карта, буквально дрожала у нее в руках.
Вероятность того, что они с Самантой выиграют, была довольно высока. Только две карты могут побить ее козырь — туз червей и король червей.
Виктория пыталась вспомнить, сыграла ли уже какая-нибудь из этих карт, зная, что если они обе сыграли, то они с Самантой определенно выиграют. Но подсчет карт всегда был сильной стороной Спенсера, а не ее.
— Дама червей, — улыбаясь, положила карту на стол Виктория.
— Прости, Равенспер, я не могу побить ее, — сказал Джастин, когда настала его очередь.
— А мне не надо бить своего партнера! — Леди Девон мгновенно сбросила ненужную карту.
Все взгляды теперь были прикованы к Блейку — ему предстояло сбросить карту, которая нарушит ничейный счет.
С убийственно спокойным видом Блейк положил свою карту поверх карты Виктории.
Виктория, еще не веря своим глазам, смотрела на короля червей, который принес победу Блейку. Ирония судьбы и здесь не оставила ее: покорная королева червей, принадлежавшая ей, была побита не кем иным, как влиятельным королем Блейка.
— Мои поздравления, — хрипло прошептала она, едва сдерживая слезы. Сердце сдавила боль, когда она подвинула Блейку свое драгоценное ожерелье.
Он даже не сделал попытки взять его и только безучастно смотрел на Викторию, затягивая время.
— Тебе следовало соглашаться играть просто ради удовольствия.
Виктория, чувствуя в горле комок слез, промолчала, боясь, что не сможет сдержаться.
Саманта, должно быть, почувствовала, какая буря бушевала в душе Виктории, и резко встала.
— Тебе чертовски везет, Равенспер, — нарушила она тягостное молчание. — Ты играешь, как профессиональный игрок.
Виктория выдавила слабую улыбку, тоже встала, чувствуя, как дрожат ноги, и подошла к догорающему камину, поближе к леди Девон.
Больше всего ей хотелось броситься в свою комнату и дать волю рыданиям, которые теснились в ее груди. Но она не доставит Блейку такого удовольствия — он не увидит ее слез.
Она больше не ребенок, а взрослая женщина, которая сделала ставку в игре и проиграла, хорошо зная последствия игры.
Никто не умер. Ничья кровь не пролилась. Потерю ожерелья она как-нибудь переживет.
Виктория вздернула подбородок и гордо расправила плечи. Остаток вечера она провела в беседе с Самантой, стараясь не встречаться взглядом с Блейком.
К счастью для нее, мужчины разговаривали и пили свой портвейн в углу комнаты, а не рядом с камином.
