Джастин вскинул голову, судорожно сжав в руках бумаги, которые он изучал за столом Блейка.
— Ты напугал меня.
— Я этого не хотел, Вудуард.
Джастин положил бумаги, встал и вышел из-за стола.
— У тебя невеселый вид, Блейк. Прогулка верхом с мисс Эштон оказалась неудачной?
Блейк упал в кресло, которое только что освободил Джастин, откинулся на спинку и положил ноги на край стола.
— Все шло замечательно, пока не вмешалось наше прошлое.
— Это так серьезно?
— Она предпочла бы стать проституткой, чем провести этот год в моем доме.
— Она большая трусиха, — рассмеялся Джастин.
— У нее определенно есть какие-то чувства ко мне. — Блейк выпрямился в кресле. — Я замечаю это в ее глазах, вижу, как смягчается выражение ее лица всякий раз, когда она вспоминает что-то из детства. И сексуальное влечение тоже присутствует. Я уже не тот неопытный мальчишка, каким был когда-то, и могу четко определить это.
Джастин взял хрустальный графин, стоявший на краю стола, и наполнил два бокала бренди.
— Она очень красивая, — заметил он, ставя один стакан перед Блейком.
— Да, это действительно так. — Блейк погонял янтарную жидкость по стенкам бокала. — Кто бы мог подумать, что все так получится?
— Отправь ее назад к отцу, Равенспер.
— Отпустить ее? — Блейк бросил неприязненный взгляд на Джастина. — Я не могу.
— В таком случае ты терзаешь сам себя.
— Если одна только мысль о том, что Виктория находится у меня, хотя бы на одну ночь нарушит спокойный сон Чарлза Эштона, — горько рассмеялся Блейк, — то мои страдания, стоят того.
— А ты подумал о чувствах леди?
— Я постоянно думаю об этом. Тем не менее, очень давно я дал себе обещание, что ничто не помешает мне осуществить свою месть. — Блейк допил бренди и поставил стакан на стол.
— Она нравится Саманте, — небрежно бросил Джастин. — И это ставит меня в неловкое положение.
— С каких это пор ты позволил своей плоти управлять собственными мозгами, Вудуард?
— Не беспокойся, Равенспер. Я предан тебе. Если бы не ты, меня бы сегодня здесь не было.
— Пожалуйста, давай обойдемся без признаний. — Блейк предостерегающе поднял руку. Взгляд его упал на бумаги, лежавшие на столе. — Что это?
Джастин подошел к столу и ткнул пальцем в бумаги:
— Это способ обманным путем заставить Чарлза Эштона вести с тобой дела.
— А почему я должен вести дела с этим, сукиным сыном?
— Нам нужно кое-что из того, что у него есть. Ты вкладываешь деньги в новейшие технологии, а паровые машины высокого давления требуют стальных поршней, которые могут выдерживать высокие температуры. Единственная компания, которая производит в Англии такие поршни, это компания Чарлза Эштона и мистера Джейкоба Хоббса.
— Проклятие! Ни один из них не продаст мне добровольно эти поршни.
— Тебе — нет, но они продадут их предприятию «Иллюзия».
— А чья это компания?
— Это твоя новая дочерняя компания. Я уже разговаривал с твоими адвокатами. Все абсолютно законно.
— Твоя гениальность, Вудуард, никогда не перестанет восхищать меня! — Блейк громко расхохотался. — Я буду покупать нужное мне оборудование прямо под носом у Эштона. И название компании мне нравится. — Он потер пальцем подбородок. — Дай указание юристам, пусть действуют, но скажи, чтобы держали все в строжайшей секретности.
— Да, сэр. — Джастин в шутливом салюте коснулся лба указательным пальцем.
Всю следующую неделю время для Виктории тянулось черепашьим шагом. У нее складывался определенный ритм жизни, согласно которому на восходе она вместе с Блейком завтракала, а вечером ровно в семь они ужинали.
Кроме совместного ужина, Блейк настоял, чтобы она сопровождала его в течение дня, когда он верхом на лошади объезжал свои владения, навещал фермеров и изучал бумаги в библиотеке.
Из-за того, что Блейк часто работал дома, Виктория значительную часть времени проводила в библиотеке в окружении прекрасной коллекции книг, которые она тихонько читала, пока он зарывался в горы бумаг на столе.
Впрочем, Виктория часто лишь притворялась, что читает, незаметно наблюдая за Блейком из-под опущенных ресниц. Его внешность завораживала ее — из симпатичного юноши он превратился в красивого мужчину.
В лице не осталось и следа от мальчишеской мягкости. Тонкие черты лица, точеный подбородок и прямой взгляд синих глаз бросали Викторию в дрожь. Это был самый красивый мужчина, которого она когда-либо встречала, и непроизвольная физическая реакция на него не поддавалась ее контролю.
Временами Виктория так увлекалась наблюдением за тем, как он работает, что даже не знала, какую книгу держит в руках, и нисколько не удивилась бы, окажись, что она вообще держит ее вверх ногами.
Блейк как-то оторвался от бумаг, поймал ее пристальный взгляд и ухмыльнулся. Виктория быстро отвела взгляд. У нее появилось странное чувство, что он читает ее мысли.
Блейк представлял собой редкий тип мужчины, в котором сочетается мужская уверенность с готовностью к риску, к опасной игре. Такая комбинация легко может свести женщину с ума.
Виктория всегда считала себя практичной особой, но Блейк Мэллори, похоже, лишил ее способности рассуждать здраво. День ото дня в ней росло чувство разочарования, потому что Блейк не обсуждал вслух деловые вопросы, потому что она редко оставалась одна, и у нее не было возможности просмотреть его бумаги. Когда он встречался с Джастином Вудуардом, чтобы обсудить дела, ей разрешали удалиться.
Поведение Блейка раздражало ее все больше и больше. Он ни разу не вспомнил тех резких слов, которыми они обменялись во время первой поездки по поместью. Он был вежлив, что уже казалось подозрительным, и Виктория задумалась, не сменил ли он тактику. И все же он продолжал искать поводы, чтобы прикоснуться к ней, всегда оставаясь при этом галантным джентльменом.
Когда он выдвигал для нее стул за ужином, пальцы его ненароком касались чувствительной кожи ключицы в вырезе платья. Когда он провожал ее из комнаты, сжимал локоток. Когда подсаживал ее на лошадь — так, словно она весила не больше крупинки соли, — его крепкие руки прижимали Викторию к сильному телу и задерживались на талии.
Время, которое они проводили вместе, разбудило в Виктории ненужные воспоминания о детской влюбленности и напомнило о собственной чувственности.
Виктория не забыла его доброты по отношению к Мэгги и ее сыну Саймону. Блейка уважали в поместье, им восхищались. Это смягчило ее гневный настрой, так что теперь Виктория окончательно запуталась в своих чувствах к нему.
Она боялась потерять рассудок, постоянно размышляя над тем, как она переживет этот год. Она хотела ненавидеть его и безуспешно пыталась подавить свое девическое увлечение. И все же он притягивал ее, она видела, каким привлекательным мужчиной он стал.
