и разбушевавшихся желаний.
Глава 14
Казалось, что от избытка впечатлений я не смогу уснуть, но едва только закрываю глаза и опускаю голову на подушку, как проваливаюсь в сон. И в этом сне все повторяется. Умелые губы, доводящие меня до безумия и рождающие совершенно неприличные желания. Чуткие руки, крепкие объятья. Я и во сне продолжаю плавиться от его близости, мечтая о продолжении. О том, чтобы это сладкое, жаркое время не заканчивалось.
А просыпаюсь от аромата роз. Еще не открывая глаз, чувствую свежий, нежный запах моих любимых цветов. Он ощущается так близко, словно я нахожусь не в спальне, а в саду, возле пестрых роскошных клумб.
Может, это теплый ветер распахнул окно, и кусочек розового благоухания добрался до моей комнаты? Я ведь совершенно не помню, что было после ухода Егора. Вообще не видела, что происходит, ни о чем думать не могла. А других объяснений не приходит в голову.
Но открываю глаза и вскрикиваю в изумлении, едва не подскочив на кровати. Рядом с подушкой лежит букет. Он явно собран совсем недавно: на шелковых лепестках еще блестят капельки росы. Нежные ярко-розовые бутоны прелестны настолько, что я не могу оторвать взгляда. Смотрю на это великолепие и чувствую, как заволакивает глаза пелена слез. Мне никогда не дарили такой красоты. Вернее, вообще не дарили цветов. Я любовалась ими лишь издали: в магазинах, цветочных салонах, на клумбах или в руках других, более успешных женщин. Сама же о таком даже не мечтала. И уж точно не могла представить, что что-то подобное встречу в собственной постели сегодня утром.
Обида на Егора из-за его ухода тает окончательно. Чем бы он ни руководствовался во вчерашнем своем поступке, но восхитить мое сердце ему определенно удалось.
Осторожно беру цветы, опуская в них лицо и вдыхая, втягивая поглубже восхитительный аромат. Касаюсь губами душистых бутонов. Это, наверно, наивно и даже глупо, но ведь меня никто не видит, а значит, я могу быть собой. Вести себя так, как действительно хочется. А хочется визжать, смеяться и одновременно плакать от счастья. Я на самом деле счастлива и теперь уже даже не стоит скрывать, что влюблена. По уши влюблена, очарована и не хочу ничего менять.
Мне нравится это чувствовать, нравится, как метется сердце. Я уже соскучилась и безумно хочу к НЕМУ. Отрываю лицо от цветов и вижу на простыне сложенный вчетверо листок. Когда и как Егор все успел? Пробрался в спальню, да так, что я ничего не заметила.
Видел меня спящей? По телу растекается жар, когда я представляю мужчину, стоящего у моей постели. Что он делал, какие мысли его одолевали? Понравилось ли ему увиденное?
Дрожащими пальцами дотрагиваюсь до записки, поднося ее к лицу. И чувствую ЕГО запах. Сердце замирает, а потом пускается вскачь от волнения. Наполняющий меня жар возрастает, пульсирует по венам, снова заставляет думать о совсем не скромных вещах.
«Доброго утра и хорошего тебе дня, сладкая», — размашистый почерк, летящие буквы. Я зависаю, рассматривая их. И кажется, что в спальню врывается свежий ветер, шелестит тонкой бумагой. Будь здесь сам Егор, ветер растрепал бы его волосы, заставил бы пожелать запустить в них пальцы. Снова, как вчера, ощутить шелковистую упругость.
Я, как маленькая, касаюсь губами листка бумаги, снова вспоминая наш поцелуй. И это как будто делает меня ближе к нему. Провожу пальцами по розовым лепесткам.
— И тебе… — конечно, он не услышит, но, может быть, почувствует? Если я буду очень сильно этого хотеть? Многое бы отдала, чтобы сейчас оказаться рядом. Сказать спасибо, обнять, почувствовать опять дурманящую сладость губ…
* * *
— Ты сегодня такая красивая, — посреди занятия неожиданно выдает Илюша, отрывая взгляд от тетрадок. — Как солнышко.
Не могу сдержать улыбки. Всматриваюсь в черты мальчика, пытаясь различить в нем сходство со старшим братом. Они почти не похожи внешне, но рядом с этим маленьким человечком мне тоже тепло. Я как будто не на работе: с Ильей так легко и приятно, словно мы договорились отдохнуть и отлично проводим время вдвоем.
— Правда? — продолжаю улыбаться мальчику, украдкой бросая взгляд в зеркало. Хорошо бы ЕМУ тоже понравилось, когда мы увидимся.
Я жду эту встречу. Прислушиваюсь к звукам за дверью, рассчитывая услышать его шаги. То и дело поглядываю на часы, невольно думая о том, когда же наступит конец занятий.
— Очень! — подтверждает Илья, тоже улыбаясь. — Вот бы Егору на тебя посмотреть!
Кажется, я краснею. Во всяком случае, щекам становится горячо от такого бесхитростного заявления. Малыш наверняка не понимает, что именно сказал, но его слова меня заводят. Ведь тоже этого хочу. Жду Егора каждую минуту. Поэтому вздрагиваю, когда открывается дверь, не в силах сдержать волнение.
Но это не он. Хозяина дома я не встречала уже несколько дней. Если, конечно, не считать вчерашнюю сцену у бассейна. Неприглядная картинка оживает в памяти, погружая меня в смятение. Особенно когда вижу обращенный ко мне суровый взгляд Арбенина.
— Юля, зайдите в кабинет, как закончите. Нам нужно поговорить.
Вся моя эйфория и чудесное настроение рассыпаются в пыль. Выражение лица мужчины не предвещает ничего хорошего. И я почти уверена, что разговаривать он собрался не о занятиях Ильи. Тут что-то другое. Все-таки заметил, как я вчера подглядывала? Или… у меня перехватывает дыхание. Узнал про нас с Егором?
Теперь конца занятий я дожидаюсь уже со страхом. Сердце снова колотится, и меня потряхивает от волнения. Даже Илья замечает, что со мной что-то не так. Притихает, смотрит вопросительно и немного испуганно. А я, бросив очередной взгляд в зеркало, понимаю, что сейчас красивой уже не выгляжу. Взъерошенная, как котенок, которого напугала огромная злая собака. И дело не в прическе, с ней-то как раз все в порядке. А вот внутри все перевернуто.
И в кабинет Арбенина я не иду — крадусь на негнущихся ногах. Долго стою под дверью, не решаясь постучать. Но бесконечно оттягивать неизбежное нельзя, и я скребусь, задерживая дыхание. Отчаянно надеясь, что, возможно, все не так страшно, и он всего лишь решил обсудить процесс обучения Ильи.
— Входите, Юля, входите, я вас заждался, — вроде бы улыбается, но одновременно понимаю, что улыбка эта напускная. Надежда на простой разговор об учебе моментально развеивается. И пока думаю, что хуже: что он узнал о моем подглядывании или о поцелуе с его сыном, Арбенин поясняет сам.
— Горничная рассказала про прелестный букет в вашей комнате. Егор времени не теряет, да?
Обо мне даже горничные докладывают?
