с тебя не сводил.
— Правильно, потрави ему душу. Хочешь пустить козла в огород?
— Он не козёл!
— Ой, ты меня поняла! — отмахиваюсь от неё.
Ставлю букет в вазу прямо на пол. Комната сразу наполняется запахом любимых цветов, кружащим голову.
Обожаю их с детства, в саду на Рублёвке растет не меньше сотни сортов этих душистых цветов.
А ещё садовник засаживал большие клумбы маргаритками. Их я тоже очень люблю.
Снова нюхаю цветы.
Пишу сообщение Марку с благодарностью. Он присылает в ответ сердечко.
Романтик, блин!
Интересно, он хоть раз попытался приблизиться ко мне?
Вряд ли… Всегда вызывал какое-то отторжение своими сексуальными предпочтениями. Со мной только был сдержанным. Я — исключение из правил, так он говорил. Но это ему не помогло. А принуждать Марк не желал, хотел, чтобы я сама пришла. Напрасно… Я больно не люблю.
Открываю Облако, чтобы просмотреть старые фотографии. Их тысячи. Мне и дня не хватит все изучить. На глаза попадается папка под названием "с Алексом". С минуту раздумываю открывать или нет. Но потом всё же кликаю на неё.
Листаю фото одно за другим. Доказательства того, что я была с ним. Здесь мы смеёмся, здесь обнимается, целуемся. В кино, в ресторане, селфи в зеркале какого-то туалета и лифта. Видео со студии, записываем что-то. Бесимся в бассейне. Танцуем на, чёрт знает, какой вечеринке. Катаемся на коньках и сноубордах. Плюсик в карму Гроу за умение владеть доской.
Мы действительно выглядим влюблёнными и счастливыми. Разве такое возможно? Что я в нём особенного нашла, если полюбила?
Заботливым быть он может — это факт. Чай налил, утешить пытался. Гладил так нежно, что заурчать захотелось, как кошка. Но этого мало.
Нет, он и раньше был внимательным. Переживал всегда за меня. Помогал. Но этого было мало.
Придётся покопаться в нём поглубже.
Глава 16
— Вы меня так и будете всё время взаперти держать? — готова прибить взглядом Стаську за ужином. — Я на свежий воздух хочу!
— Тебе пока опасно выходить на улицу, — заявляет сестра.
— Мне и через неделю будет опасно. Я ж нихрена не помню! В парк хотя бы можно выйти? Вот здесь недалеко есть симпатичный, из окна видела, — показываю вилкой направление. — Я даже согласна на конвой из этого громилы, — киваю на Алекса. — Сколько ты ростом, кстати?
— Метр девяносто, — спокойно отвечает он.
Понятно, почему я со своими метр семьдесят два на него снизу вверх смотрю. А я не такая уж и коротышка.
Они заговорщически переглядываются.
— Хорошо, ты пойдешь в компании Алекса, — соглашается сестра.
— Благодетели вы мои! Спасибо! — складываю ладони, как для молитвы и кланяюсь, ударив головой о стол. — Никогда не думала, что моей жизнью будет рулить младшая сестра. Обычно наоборот.
— Просто твоя сестра гораздо мудрее, — колет замечанием Алекс.
— Простите, дуру грешную, что позволяю себе жить, как хочется, — напевая церковным мотивом.
— Перестань паясничать! — стучит по столу Стаська.
А у неё характер. Материнский. Она по-любому своих в ежовых рукавицах держит. Я-то думала, что это я в мать пошла. А нет!
***
— За мной мой Цербер, — направляюсь к воротам парка, когда выходим из машины. — Или ты больше предпочитаешь — Пушок?
— Я предпочитаю кошек.
— Странно… А похож на кобеля, который трахает всё подряд: коврик, игрушку, подушку…
— Тебя… — язвит Алекс.
Подкол засчитан. Удар ниже пояса.
— Не напоминай. Я как подумаю об этом — в дрожь бросает.
— От желания? — нагло ухмыляется и засовывает руки в карманы спортивных брюк.
— От ужаса!
— Зря! Тебе нравилось, кисонька, — проговаривает почти у уха и урчит как кот. Потом обгоняет меня на несколько шагов.
А я застываю. Эта его "кисонька" и урчание показались до боли знакомыми.
— Ты чего? — останавливается и смотрит с беспокойством.
— Ничего… Просто показалось…
Он подходит вплотную ко мне. Даже на улице мне вдруг резко стало не хватать воздуха.
— Что показалось? В твоей ситуации любое "показалось" может быть воспоминанием, за которое можно зацепиться, — говорит серьезно, как доктор.
— То, что ты назвал меня кисой и это урчание. Они как будто знакомы…
Алекс легко сжимает мне плечи и глядит прямо в глаза.
— Я всегда тебя так называл.
— И урчал?
— И это тоже, — его глаза светятся каким-то ясным светом.
Он улыбается. По-доброму.
Тепло его рук передаётся и прокатывается волной по моему телу. Мне это нравится.
А потом бесит.
— Убери руки! — с шипением на него.
Он делает шаг назад и отпускает меня, выставляя руки вперёд.
Мы медленно идём по дорожке на расстоянии метра друг от друга.
Алекс вышагивает вальяжно, а я, уткнувшись взглядом в кончики своих кроссовок.
Несколько раз кто-то подходит с просьбой сфотографироваться. В эти моменты я смотрю на Гроу и жду его одобрения. Он кивает головой, и тогда соглашаюсь. Для меня непривычно такое внимание, точнее — для меня нынешней. Как себя вести в этой ситуации я не знаю, а он на этом собаку съел.
— Как мы начали встречаться? — нарушаю затянувшееся молчание, когда мы снова бредём по дорожке.
— Как всё… — пожимает плечами.
— Не поверю. Я тебе тогда в клубе чуть кадык не сломала. И ты так спокойно мне это простил? Нервы мотал полгода.
— Нет, — смеётся. — За это я отомстил, натравив на тебя своих поклонниц.
— Как?
— Поцеловал на сцене прямо вовремя концерта в зале на десять тысяч человек.
Я торможу и открываю рот от возмущения.
— Это подло!
— Знаю… За что и был наказан увесистой оплеухой от твоей щедрой ручки.
— Я молодец!
— Нифига! Именно тогда ты и ступила на эту скользкую дорожку. Я же ещё в первую встречу поставил цель добиться тебя. А тут сам Бог велел. С Роном у тебя не сложилось, и путь был свободен. Уговорил записать совместный трек, потом пригласил на свидание в Лос-Анджелесе.
— Я не согласилась? — предполагаю.
— Ну почему же? Согласилась… И это было самое лучшее свидание в нашей жизни. Особенно, когда мы проснулись утром вместе.
— Фу! Не могла я так быстро с тобой… Ну, ты понял! — морщу нос.
— Не волнуйся, не было ничего. Я два года был во френдзоне.
— Вот в это поверю.
— Но первая ты шаг сделала…
— Ты врешь!
— Ты болела, и я бы себе не позволил перейти эту грань. Но ты захотела сама.
— Вот же! Я была не в себе!
— Почти год потом тоже не контролировала себя? Я предложение собирался сделать, кольцо купил. А потом…
— Дальше я знаю, — прерываю его.
Алекс тяжело вздыхает. Груз всё ещё давит. Но если он здесь, значит, я его
