много приходиться врать и юлить, чтобы скрыть свою беременность. Наверное, я за всю жизнь столько не лгала! Меня всегда учили, что честность и открытость — одни их важнейших качеств добропорядочного человека, и я с этим согласна. Но, к сожалению, сейчас я просто вынуждена идти против своих жизненных принципов, надеясь, что эта ложь будет мне во благо в конечном итоге.
Примерно через час я спускаюсь вниз по лестнице. На мне пышное платье из нежно-розового атласа с длинными рукавами, прикрывающими следы от ран. На лице вечерний макияж, а волосы собраны в высокую объемную прическу с выпущенными прядями у лица.
Внизу меня ожидает муж, который задумчиво смотрит в окно. Ослепительно красивый, почти как в день нашей свадьбы. Его серебристые волосы собраны в низкий тугой хвост, как и подобает на приемах. На его мужественном лице лишь серьезность и сосредоточенность.
Когда я дохожу до нижних ступенек лестницы, Рейгар переводит взгляд на меня, и его глаза немного расширяются, а на лице возникает удивление, будто он видит меня впервые.
− Ты прекрасно выглядишь, − подмечает он, и уголок его губ дергается в едва заметной ухмылке.
Прежде я бы расплылась в улыбке от комплимента мужа, да и сейчас мне приятно это слышать. Но я отвечаю ему сдержанно и сухо:
− Спасибо. Ты тоже.
В сопровождении прислуги мы с Рейгаром покидаем дом и идем к карете. На улице до невыносимого жарко, а в воздухе застыла вязкая духота. Мне мигом становится дурно и хочется поскорее скрыться в тени.
Но ощущение дурноты резко отходит на второй план, когда я вместо одной запряженной кареты вижу две.
− Мы поедем с тобой в разных каретах? — Изумленно спрашиваю я, но Рейгар ничего не отвечает, делая вид, что даже не услышал моего вопроса.
И когда мы вместе садимся в одну из карет, я понимаю: во второй сидит кто-то другой. И скорее всего это Миарель.
Негодование захлестывает меня с головой. Рейгар совсем умом тронулся?! Или чувство вседозволенности у него настолько развито, что он совершенно не чувствует границ?
Быть случайно застуканным с любовницей — это одно. Но брать ее туда, куда едешь со своей женой?!
− Ты что-то хочешь сказать? — спрашивает Рейгар, вздернув бровь, и буравит меня пристальным взглядом.
− Если я знаю о том, что у тебя есть любовница, то это не повод тыкать ею перед моим носом, − зло выпаливаю я. — Если хотел взять ее с собой, так с ней бы и ехал! Для чего меня заставил поехать? Чтобы лишний раз поиздеваться?
В ответ Рейгар заливисто смеется:
− Ты сама над собой издеваешься, дорогая.
− Ах, да, я забыла, что должна закрывать глаза на подобное. Я ведь жена, которая должна быть покорной и глотать любое твое неуважение, − раздраженно язвлю ему, сложив руки на груди в замок, и демонстративно отворачиваюсь к окну.
На несколько мгновений воцаряется молчание, и тишину нарушает лишь приглушенный топот конских копыт и скрежет колес. А затем горячие пальцы Рейгара обхватывают мой подбородок и настойчиво поворачивают мое лицо.
На его губах играет ехидная усмешка, а глаза прищурены. С презрением гляжу на мужа, которому сейчас отчего-то весело. Действительно, очень комичная ситуация складывается!
Но ухмылка медленно сползает с лица Рейгара, а шершавые пальцы крепче сдавливают мой подбородок:
− Я не хочу больше слышать твоих истерик, Лина.
− Тогда высади меня прямо сейчас, и я пойду домой! — выпаливаю я, отпрянув назад, чтобы скинуть с лица его руку. — Я не собираюсь терпеть присутствие твоей любовницы рядом с собой!
− Неужели ты думаешь, что я полный идиот?! — рычит он, ударив кулаком по сидению. — Не мои проблемы, что ты нафантазировала себе невесть что!
− Я? Нафантазировала? — нервно усмехаюсь в ответ. − То есть все, что я видела в твоем кабинете — это моя фантазия?
− Я говорю тебе о том, что ты предъявляешь мне сейчас обвинения, которые подкреплены лишь твоими догадками, − цедит он по слогам. — Но, если тебе доставляет удовольствие строить домыслы и нервничать из-за этого — твое право. Меня только избавь от лицезрения твоей несдержанности.
Затихаю и поджимаю губы, нервно кусая их. Чувство неловкости пронизывает каждую клеточку моего тела, а щеки вспыхивают жаром. Неужели я ошиблась, и в соседней карете вовсе не Миарель?
− И кто же едет во второй карете? — тихо спрашиваю я, потупив взгляд.
− Разумнее всего было бы начать с этого вопроса, − хмыкает Рейгар. — Но ты сама уже все придумала, и я тебя разубеждать не собираюсь.
Наказывает меня любопытством за мою несдержанность. Что ж, отчасти он прав. Я, и правда, повела себя слишком импульсивно, а ведь не было ни намека на то, что в той карете Миарель. Но у меня даже и мыслей других не было после того, как я узнала, что он изменяет мне с ней!
Но кто же там может быть? У меня больше ни одной мысли. А, может, там все же и сидит Миарель, но Рейгар специально сказал все так, чтобы я засомневалась и чувствовала свою вину за ложные обвинения? Или у моего мужа есть еще одна любовница, которую, очевидно, зовут по-другому?
Ух! Голова кипит от мыслей, притом от тех, которые должны меня теперь волновать меньше всего. Но, несмотря на все мои планы о побеге, от которых я отказываться не собираюсь, ревность все еще процветает во мне, потому что я не в силах так быстро избавиться от чувств к мужу.
− Я очень надеюсь на твое благоразумие, Лина, − остыв после нашей ссоры, отзывается Рейгар. — Веди себя достойно во дворце, как и подобает леди. Не опозорь меня и саму себя перед королем.
− Я и не собиралась никого позорить, − хмыкаю я, не гладя на мужа.
− Кто тебя знает. Вдруг тебе снова померещится что-то, и ты закатишь истерику на глазах у всех.
− Если хочешь видеть рядом с собой покорную и благоразумную жену, то не давай мне поводов для истерик, − с наигранной улыбкой отвечаю я и снова перевожу взгляд в окно.
Наступают сумерки, когда за окном появляются огни столицы. А спустя какое-то время карета останавливается возле огромного шикарного замка, который встречает нас яркой иллюминацией. И кажется, будто снова наступил день.
Рейгар покидает карету первым и подает руку, помогая мне выйти. Спускаюсь с последней ступеньки, благодарно киваю мужу и тут же перевожу взгляд на карету позади, отчаянно желая
