поднял его на себя, оторвав от пола.
— Давай!
Илларион воткнул клинок по самую рукоять, удивившись тому, как легко он вошёл между рёбер. Капитан перекрутил Жнеца через бедро, с силой бросил вниз. Рукоять торцом ударилась о пол, проломила кости, и острие прошло насквозь, выглянув из груди.
Ещё какое-то время Жнец сжимал в руке топорище, но скоро пальцы разжались, оружие рухнуло вниз, лязгнув обухом по полу.
Вдруг церковь сотряс невыносимый крик. Старуха стояла в центре помещения, и она была полна гнева. Волосы её разворошились, дыбом встали во все стороны, а зубастая пасть раскрылась неестественно широко, издавая едва не видимые волны разрушающего звука, от которого перепонки вот-вот должны были лопнуть.
Волхов сжался, изо всех сил закрывая уши. Боль пронзала мозг.
Вдруг крик оборвался внезапной тишиной.
Старуха исчезла. Это Волхов понял сразу — воздух вокруг стал свежее, лёгкие сами по себе дышали свободнее. Но силы уже покинули его. Он попытался встать, оказавшись на четвереньках лицом к лицу с ещё живым убийцей.
Его глаза изменились. Будто только сейчас они впервые смотрели без застилавшей их пелены. Морщины разгладились, прогнав с лица то злостное выражение, что не покидало Жнеца всё это время.
— Оля… — прохрипел Георгий, выплёвывая кровь, — прости… меня…
С этими словами он испустил дух.
Илларион помог Волхову сесть, прислонил его к стене у лампады, а сам прочитал над погибшим молитву, закрыл веки и перекрестил.
— Даня, — Волхов протянул руку в сторону погибшего друга, труп которого лежал посреди залы.
— Тихо, Игорёк, тихо, — Илларион положил ладонь на плечо капитана. — Тебе нужно отдохнуть.
И Волхов провалился в сон.
Глава четвёртая. Новые проблемы
Ударили первые крепкие морозы, но улицы ещё не успели покрыться достаточным слоем снега, поэтому дни стали серыми, холодными, дороги скользкими из-за наледи, и затвердевшей грязи.
Город бился в конвульсиях. Новость о том, что Жнеца устранили при задержании, всколыхнула общественность, ещё не решившую до конца, считать ли его преступником или героем. Ксения Дроздова разродилась новой статьёй, где описала события с такой уверенностью, будто она сама присутствовала тем вечером в стенах старой церкви, лично наблюдала битву между отважными офицерами полиции, храбрым священником и ужасным убийцей, вооружённым тяжёлым лесничим топором.
Обычно такие писульки походят на сказки, чрезмерно приукрашая детали. Но в этот раз версия журналистки оказалась скромнее реальности. Но что сходилось с обеих вариантах произошедшего, так это печальная гибель майора Данилы Викторовича Королёва.
На похороны собралось много людей. Почти всё отделение пришло попрощаться с ним в последний раз. Гражданские — друзья, знакомые, журналисты, простые горожане, решившие почтить офицера — заполнили все подъезды к кладбищу, из-за чего Волхову пришлось брести по крутому подъёму добрые триста метров под угрозой упасть на каждом шагу.
Но помимо прочих присутствовали крупные шишки города — знакомые отца Данилы, Виктора Королёва — заместителя губернатора области. Некоторых из этих людей Волхов знал лично, про других только слышал, кто-то был совершенно незнаком, а остальные попадались ему в досье по тому или иному преступлению.
Семья Данилы собралась под старым дубом, рядом с надгробием. Мать плакала на плече у мужа, сестра, мрачная как сегодняшний день, стояла почти неподвижно, уставившись в никуда.
Волхов не хотел попадаться им на глаза, но не мог уйти, не простившись с другом, поэтому стоял в толпе, ожидая возможности подойти к могиле.
— Боишься?
Внезапный вопрос Ксении, оборвавший раздумья, заставил вздрогнуть. Волхов не видел, как она подошла, как не видел ничего другого, кроме людей, с которыми раньше разговаривал чуть ли не каждый день, а теперь опасался попасться на глаза.
— Да, — признался он.
— Королёв-старш… прости. Королёв винит тебя в случившемся.
— Знаю.
К Виктору продолжали подходить люди, выражая сочувствие. Был среди них и Аркадий Воронин, который имел личные претензии к Волхову.
— Они остынут, — Ксения попыталась успокоить его, хотела коснуться плеча, но что-то отвадило её от этой затеи. — Пройдёт время…
К ним подошёл высокий человек в длинном пальто. Он брился почти налысо, на выдохе иногда посвистывал сломанным кривым носом, а щеку уродовал шрам, доставшийся ему на войне.
Волхов знал его. То был Сергей, личный телохранитель Виктора Королёва.
— Игорь, тебе стоит уйти.
Капитан ничего не ответил, несколько секунд потратив на размышления. Внутри боролись гордыня и смирение. Он взглянул на Виктора и встретил на себе его холодный взгляд, в которых читалась неприкрытая ненависть.
В конце концов, Волхов кивнул.
— Дайте ему попрощаться! — Ксения ухватилась за уже развернувшееся плечо. — Игорь был его другом, он не виноват…
— Дроздова, успокойся! — почти что рык заставил журналистку отпрянуть.
— Но!..
— Вам тоже нужно уйти, — Сергей смотрел несколько угрожающе, отчего девушка окончательно потеряла дар речи.
— Пошли отсюда. У них и без нас траур.
Волхов потащил её к выходу. Спуск по неровному склону, покрытому наледью, стал непростой задачей. Дроздова так и вовсе держалась за него всю дорогу, чтобы не упасть. Как она вообще забралась наверх — большой вопрос.
— Думаю, они остынут, Игорь, — Попытки успокоить вызвали лишь раздражение, но журналистку это не остановило. — В такой ситуации вряд ли кто-то смог бы рассуждать здраво. Винить тебя только за то, что в ту ночь погиб не ты, — глупо.
— Ты на машине? — спросил Волхов, когда они подошли к его пятнашке.
— Нет, друг подвёз. Он должен забрать через полчаса.
— Садись. Отвезу тебя в город, чтобы тут дел не натворила.
— Это обидно вообще-то! Я, по-твоему, границ не знаю? — Ксения надулась, однако спокойно села в машину.
Волхов даже не пытался ответить на столь глупый вопрос. Он завёл двигатель и развернулся в сторону трассы.
Путь до города пролегал по извилистой дороге, на обочинах которой тянулась лесополоса, закрывающая широкие заброшенные поля. Она пересекала несколько придорожных деревень с двумя десятками дворов на каждую, пару пилорам, даже недавно построенную ферму.
Магнитола не работала, поэтому ехали они в неловком молчании, пока Ксения не выдержала и заговорила.
— Может, расскажешь, как всё было? Отец Илларион почти ничего не сказал. Ходил понурый, едва не темнее Королёвых. Что с ним?
Во избежание проблем с законом, по официальной версии Георгия убил Волхов. Илларион не желал славы убийцы, даже если убил он жестокого преступника. Для него сам факт свершения подобного греха тяжёлым грузом лёг на душу. Батюшка замкнулся,
