и предложения.
Понимал все, что она ему говорила и догадывался, о чем намекала или умалчивала. И да, он все еще не решил, как поступить со своими детьми. Никто ему не указ по большому счету. А любовь, доверие… все можно купить терпением, деньгами, заботой. Но, черт побери, он не собирался воевать с детьми. Со взрослыми, пожалуй, да.
Лерочка, видимо, решила, что если облегчит душу, то сразу станет понятно, что ни о каком договоре речь идти уже не сможет. Она ошибалась. С чего бы ему сворачивать в сторону, когда есть прекрасный способ отвлечься и… быть к детям поближе.
Олег был уверен: рано или поздно их снова столкнет. И с семьей Вересовых, и с сыном, и с дочерью, которую он видел только издалека. Но все это случится при условии, если он будет рядом с Лерочкой, а поэтому…
— Все остается в силе, — заявил Змеев, глядя, как она замерла столбиком, будто напуганный суслик. Жестко так заявил. Не без некоего злорадства. — И, заметь, ты согласилась. Пункты в мой блокнот вносила. Надеялась, что обманешь и улизнешь? Нет.
— Это уже какое-то принуждение, — вспыхнула Лерочка.
— Это честное отношение и выполнение обещаний и обязательств. А впрочем, не будем пока об этом.
— А о чем будем? — дула губы его упрямица.
— Сегодня выходной, — посмотрел он на часы, будто куда-то спешил или что-то планировал. Впрочем, так и было, просто немного сбились ориентиры. — Предлагаю отложить в сторону самые животрепещущие вопросы и отменить сеанс психотерапии — сыт по горло всем этим. Продолжим наше случайное знакомство.
Ему понравилось, как Лерочка очаровательно вспыхнула. Да, он бы тоже не прочь продолжить поцелуи, а лучше — посущественнее. Но пока выбирать не приходилось.
— Ну, и я не против поиграть в вопрос-ответ, чтобы узнать друг друга получше, — улыбнулся Олег одними губами. — Заодно прокатимся по городу. Ты покажешь свои любимые места, я — свои.
Он бы, безусловно, другие прелести исследовал бы с превеликим удовольствием. Ощупал бы руками, пальцами, вдохнул бы Лерочкин запах, проложил бы губами новые тропинки и трассы, полные огней и стремительных вздохов.
Но Олег прекрасно понимал: если бы Лера хотела, то не стала бы его останавливать.
Змеев очень хорошо понимал слово «нет», когда оно действительно звучало, как отказ, а не некоторое кокетство.
Лерочка казалась ему слишком пугливой, будто все для нее впервые. Будто он, Олег Змеев, первый мужчина в ее жизни…
Черт знает, откуда в нем родились подобные ощущения. Без сомнений, в двадцать шесть лет Лерочка вряд ли совершенно чиста и невинна. Но что-то такое сквозило в ней нетронутое, даже строгое, что заставляло Олега осторожничать и миндальничать.
Он предпочитал идти на поводу собственных инстинктов, а они ему настойчиво шептали, что торопиться не стоит.
— Ну, так как? — уточнил он, видя, что Лерочка то ли колеблется, то ли собирается ему отказать. — Уж лучше ты займи меня, чем оставишь наедине с моими демонами, что постоянно подталкивают меня к детям, которых я не знаю, но очень хочу знать.
— Шантажист! — снова вспыхнула она, и Змеев понял, что раунд выигран.
— Я честен, как никогда, — развел он руками. — Давай, одевайся! — приказал пожестче и насладился тем, как Лерочка собралась возразить, отбить атаку, но подавила в себе это желание и, сверкнув глазами, резко развернулась и вышла из кухни.
— Вот и хорошо, — произнес Олег вслух, уже для самого себя, потому что остался наедине с остывшим кофе и грязными тарелками на столе.
Когда Лерочка вернулась, он домывал посуду.
— Что ты делаешь? — голос ее прозвучал растерянно. Видимо, маленькая принцесса не ожидала, что он способен на крошечный подвиг.
— Посуду мою, — ответил Олег и безмятежно улыбнулся. — Не вписывается в образ, да? Ну, так я умею удивлять.
— Ты еще хвост распусти, как павлин. Это называется — набивать себе цену и хвалить собственную персону, чтобы другие не забывали видеть сплошные достоинства, забывая о недостатках.
Олег вздохнул и досуха протер тарелки полотенцем.
— Недостатков у меня тоже хватает, но зачем их выпячивать? Они и так прорвутся. А с достоинствами вечная чехарда: слишком скромные люди вечно недооценены.
— Соглашусь, — кивнула Лерочка, — лишняя скромность мешает, но и постоянное выпячивание собственных достоинств нередко приводит к звездной болезни.
— Какая ты у меня строгая, — улыбнулся ей Олег и снова потешил себя розовыми Лерочкиными щеками. — Спасибо за завтрак. Очень давно меня не кормили так вкусно и душевно.
— Пожалуйста, — кивнула Лера с королевским достоинством. — Не ресторан, конечно, но душевности через край — щедро и от чистого сердца.
Змеев посмотрел на нее подозрительно.
— А что такого? — невинно захлопала ресницами Лерочка. — Учусь у старших лучшему. Мне иногда не хватает самопиара, хоть и не сказала бы, что я забитая и забытая.
— Тебя забудешь, — буркнул Олег. — У тебя не тот уровень эмпатии и не та внешность, чтобы проходить мимо.
Это был не совсем комплимент и вовсе не аванс. Олег точно знал, что говорил. Возле таких, как Лерочка, вечно вьются не только ухажеры. Она манила к себе и притягивала, заставляла оборачиваться вслед. И удивительно, что она этого то ли не замечает, то ли до сих пор не научилась пользоваться собственным оружием во всю мощь. Но это и к счастью. Змееву конкуренты и даром не нужны.
— Ну что, пойдем гулять? Знакомиться ближе?
Ответить ему Лерочка не успела — в дверь позвонили.
Интересно, кого это черт принес? Неужели Лерочкин папа пришел проконтролировать процесс?
Змеев бы ни разу этому не удивился.
Глава 21
Лерочка
Я не привыкла к вихрю событий вокруг меня. Я, оказывается привыкла к комфортному одиночеству, когда принадлежу сама себе и делаю, что захочу.
С появлением Змеева в моей жизни все пошло вверх тормашками, а жизнь пришпорила, как элитная лошадь.
Не могу сказать, что Змеев меня напрягал. То есть напрягал, конечно, но я испытывала к нему смесь симпатии с магнетическим притяжением, а поэтому то, что гудело во мне и дрожало, никак нельзя было назвать раздражением, когда тебя все бесит и отталкивает в человеке, что несет некий дискомфорт.
Вот Венечка меня раздражал, но я терпела его закидоны, потому что не воспринимала всерьез и немного жалела.
Звонок в дверь, казалось, порвал во мне струну. Я готова была обругать и сорвать весь накопившийся внутри нерв на того, кто посмел нарушить мой покой в выходной день.
— Привет! — улыбался на все тридцать два улыбкой пираньи Никитос. — А я вот решил тебя навестить.
Да. Как волк бабушку. Съесть и не подавиться Красной
