на следующую картину: по главной улице шла процессия, состоящая из субантропов и афропитеков — и если кожа первых была цвета коффэ с молоком, то кожа вторых была попросту дёготь.
В центре процессии людей было поменьше; четверо раскрашенных аборигена, с ожерельями из зубов на шеях несли носилки с… Сундуком, очень похожим на самый натуральный человеческий гроб!
Завидев меня, процессия остановилась; копья и щиты вместо приветствия.
Неожиданно колонна разомкнулась, и носилки с ящиком переместились поближе, но сам ящик на землю спущен не был. Вместо этого крышка гроба вдруг отлетела сама по себе! Может, ветер? Или всё же кто-то из своих постарался и откинул её в сторону?
Теряясь в догадках, я также остановился и не двигался. Я замер, затаив дыхание.
Один из лучников сделал невероятное: взобрался на плечи одного из носильщиков и, особо не целясь, выстрелил в упор, вовнутрь открытого ящика, а после спрыгнул и отбежал в сторону.
Я побледнел, похолодел… Они все что, сошли с ума? Что это за представление?
Мои мысли перебил глухой стон, раздавшийся из гроба. Немного погодя оттуда восстал…
Нет, это определённо был не скелет: на свет божий явились кожа до кости, и всё же то был человек! Полуголое, исхудалое тело сначала замычало что-то нечленораздельное, а после начало тыкать в меня иссохшим корявым пальцем.
Ко мне подошёл один из членов «траурной» процессии, прервав намеченный ранее файф-о-клок — видимо, толмач.
— Что вам нужно? — заикаясь, поинтересовался я.
— Правитель желает знать, кто ты, откуда и какова цель твоего визита.
— Правитель? Он же, как я понимаю, умер? И, судя по всему — уже воскрес? Я думал, так не бывает!
— Наш правитель действительно умер, и давно, — укоризненно заявил переводчик, — но иногда мы вкалываем ему инъекцию специальной стрелой — тогда он тотчас оживает и говорит дельные вещи.
Я ахнул: так значит это, правда! Некрократия — та самая форма правления, когда страною правит труп!
— И что вам сейчас говорит ваш «правитель»? — едва сдерживая смех, спросил я.
— Наш вождь сказал, что ты — Кердик, который лазает по всей Фантазии и собирает предания старины глубокой, а ещё ведёт торговлю.
После этих слов ваш покорный слуга перестал улыбаться. Зомби же, велев что-то своим соплеменникам, улёгся обратно в ящик, самостоятельно прикрыв его крышкой.
— Куда вы меня ведёте? — Противился я, боясь скорой расправы.
Но жители Звебонгве, племена гебиру и гебирунди, волоча меня по земле, словно я мешок с навозом, остановились в центре Хипатара, где много жилых хижин.
Там меня накормили мясом кваков и мясом крабов, мясом креветок и мясом жаброногов.
После трапезы меня отвели к местному шаману — специалисту по анимизму, фетишизму и древним культам — который, побивая в огромный бубен, начал очищать мою ауру, моё биополе. Потом этот профессионал окурил меня благовониями — от запаха которых я чуть не задохнулся.
Наконец, меня отпустили на все четыре стороны, из которых я избрал лишь одну и пошёл на северо-запад.
Увязнув в джунглях древней Драздрапендры, я украдкой наблюдал за пасущимися стадами ойнозавров и криптозавров, наблюдал за поединками рапторов и прочих звероящеров.
Вдоволь насмотревшись на рептилий и земноводных, я посетил Намбенди, Адди-Нубаль и Олобинга, я прошёл через Таликети и Натенати; я оставил позади Момбо-Мзешу и Полепололи, я первопроходец Гонго и Среднего Гонго, расположенных в бассейне преисполненной порогами и водопадами одноимённой реки. Олово и медь я нашёл в районе действующего вулкана Магмач, а кораллы — в районе Бордового и Зелёного морей. Что же до моего традиционного анализа почв, то в центре острова, безусловно, преобладали вулканические, на севере — красно-жёлтые ферраллитные постоянно-влажных вечнозелёных лесов, а на востоке — красные ферраллитные сезонно-влажных лесов и высокотравных саванн.
Последним из Южных государств, посещённых мною, стало Хогго, которое было сравнительно безлюдно, и это было страшно (при том, что я не из тех, кто боится одиночества). И всё время, что я был в Хогго, у меня складывалось впечатление, что кто-то следит за мной — и некуда мне было деваться от этого чувства. Более того, порой я ощущал мороз по коже, хотя в Хогго тепло и даже жарко в любое время года и суток. Я был наслышан о том, что здесь находится зона ещё одного разлома: когда-то тут творился самый настоящий геологический хаос — и землетрясения, и извержения вулканов, и кое-что ещё; бедствие магического происхождения. Впрочем, я и сам был удостоен чести лицезреть целые скотомогильники: из земли торчали рога и бивни древних животных, но животные эти обитали в ледниковый период Фантазии — на современном этапе, на экваторе подобные существа, будь они живы, вымерли бы немедленно. Отсюда напрашивается вывод: либо эти земли были северным полюсом (теория движения литосферных плит и изменение наклонения планеты в результате падения крупного метеорита или астероида), либо что-то ещё…
Эта белокаменная земля будто пропитана страхом; нехорошо мне здесь, не по себе. Тут тихо и жутко одновременно. Поэтому я, выполнив одну из своих задач — посетив первый из трёх уделов Востока, могу спокойно идти дальше.
Дождавшись отлива, я, оставив позади Крабью отмель, перешёл посуху узкий пролив — связующий «мост», разделяющий Хогго и Муссонию — ближайшую по отношению ко мне страну красномазых. Морские звёзды, тритоны, голотурии и наутилусы, обнаруженные мною при обнажившемся дне, смотрели на меня так, словно впервые видели прямоходящее двуногое существо с развитой нервной системой. Я же, Кердик-книголюб, ранее мог лицезреть их только в энциклопедиях, ибо никогда не бывал в море во время сильного, длительного отлива — когда вода отступает от берега на пол-лиги, и прибывает туда вновь только через полчаса.
Впереди, у сильно изрезанного западного берега Муссонии меня ждала небольшая, но почти непроходимая топь, к востоку от которой лежало Тигровое место — равнина, в которой вроде бы водились саблезубые тигры. В прошлом эти хищники даже образовали целое государство, которое так и называлось — Тиграна…
Не обнаружив ни единого тигра, я двинулся дальше, свернул направо и спустя некоторое время вышел к деревеньке Бинди — судя по картам, столицы Муссонии.
Деревня оказалась заброшена, запущена; я пожал плечами и продолжил свой путь по постепенно поднимающейся, покрытой густыми муссонными лесами местности, пока не оказался у подножия действующего вулкана Вышегрома, с кратера которого тонкой струйкой стекала лава — жидкая, раскалённая магма, в которой плавает множество металлов.
«Включая медь», — констатировал я, проведя соответствующий анализ.
Впервые — с того момента, как я начал путешествовать — я хожу и немного покашливаю: этот кашель какой-то сухой, фоновый,
