вовсе не кучер, а офицер Рязанского жандармского управления в капитанском чине. Фамилия у него, разумеется, была другая, ну, да бог с ним, — пусть для простоты останется Творожковым. Пригласили его участвовать в операции по двум соображениям. Во-первых, в столице его никто не знал, стало быть, и рассекретить некому. Во-вторых — и это главное, — потомственный дворянин из небедной семьи, Творожков с младых ногтей воспитывался под присмотром гувернантки из Англии. Вот и вышло, что английским языком он владел не хуже, чем родным. Но зачем об этом знать посольским лакеям, с которыми он коротал часы напролёт, пока Белозёров рисовал мисс Мориер и обедал с дипломатами? А мы помним, что Сергей сразу же договорился с Фитчем, — пока он работает, его кучер может греться и пить чай в людской. Не зря договорился, естественно. Не стесняясь присутствием неприметного русского кучера, лакеи болтали, обсуждали посольскую жизнь, перемывали кости хозяевам, — всё, как полагается у нижних чинов хоть в Англии, хоть в России. А Творожков, попивая знаменитый британский чаёк, мотал на ус всё, что могло представлять для контрразведки хоть какой-нибудь интерес. А главное, был рядом для связи и помощи.
На вопрос Ефимова Творожков ответил сразу, не задумываясь:
— Мне кажется, Виктор Николаевич, что у Фитча тут интерес двоякий. Первым делом, ему действительно нужен не вызывающий подозрения курьер, чтобы передать деньги. Кому? Это мы выясним, — возьмём человека на заметку. Для чего? Ну, тут пока можно лишь гадать. Хотя ясно, что если в ход пошли шпионские деньги, то цель поганая. Что-то сомневаюсь я насчёт долга чести… И второе. Пока что Сергея Васильевича хотят использовать втёмную, под фальшивым предлогом. Но рано или поздно его начнут вербовать. И когда он возмутится — а кто бы не возмутился? — ему скажут: не кочевряжься, мол, ты и так уже на нас работаешь… И припомнят передачу денег.
Грамотная, разумная речь капитана никак не вязалась с его простецкой внешностью. Круглое лицо, курносый нос, усы скобкой, — и впрямь, с виду кучер кучером… (Ещё одна причина, по которой Творожкова выбрали для участия в операции.) Однако Ефимов говорил Сергею, что в своём управлении капитан считается толковым опытным офицером да и оружием владеет отменно.
— А когда Фитч должен передать вам деньги? — спросил Ефимов.
— Завтра, после обеда.
— Добро… Так и поступим: деньги берёте, на встречу едете. Не думаю, что там будут какие-нибудь неожиданности. Отдали из рук в руки, — и всё. А мы, со своей стороны, пока выясним, что за купец этот Коровин и чем интересен.
Вопреки предположениям Ефимова, неожиданность всё же случилась.
Сергей был уверен, что ехать ему придётся в контору коммерсанта. Однако Фитч сообщил, что они с Коровиным договорились о встрече и передаче денег в кондитерской Мюллера «Сдобная радость» на Невском проспекте. «Дело неофициальное, визит в офис ни к чему, — объяснил англичанин, передавая Сергею увесистый конверт с купюрами. — А так встретились за чашкой кофе, вы ему деньги, он вам расписку, — и всё». — «Ясно… А как я его узнаю?» — «Лет около сорока, высокий, светловолосый… Да он сам вас узнает. Я ему вашу внешность описал».
Место встречи Творожкова тоже удивило. По пути из посольства на Невский проспект он гадал, нет ли в той кондитерской какого-нибудь подвоха. Решил, что время светлое, место людное, подвоха можно не ждать. И всё-таки было в ситуации что-то странное.
При выезде с Дворцовой площади за экипажем Сергея увязалась неприметная чёрная карета. Сидели в ней агенты Ефимова, которые должны были следовать за Белозёровым и, в случае необходимости, либо помочь ему, либо за кем надо проследить. Предусмотрительность полковника оказалась как нельзя кстати, — коль скоро встреча состоится не в конторе, а в случайном месте, надо этого Коровина сопроводить, чтобы выяснить, где обитает и с кем общается.
Доехали быстро. Глядя, как Творожков ловко управляется с лошадьми, Сергей в очередной раз подивился на рязанского офицера, который так хорошо освоил роль кучера и, главное, легко ориентируется в большом чужом городе. Оставалось предположить, что в служебной биографии Творожкова командировки в Санкт-Петербург уже случались, да и работал он здесь в том же амплуа. Что значит выгодная внешность! Поди, признай в курносом мужичке опытного жандарма…
На встречу Сергей приехал раньше условленного часа. Кондитерская «Сдобная радость» встретила вывеской с изображением огромного торта, украшенного взбитыми сливками. Заведение было насквозь пропитано чарующими ароматами, сулившими маленькие гастрономические удовольствия. Присев за свободный столик у окна, Белозёров спросил кофе, рюмку ликёра и апельсиновое желе, которое, сам себя стесняясь, очень любил и мог съесть в любом количестве.
Но как только он занёс ложечку над блюдцем, звякнул дверной колокольчик, и на пороге кондитерской появился человек, подходивший под описание, сделанное Фитчем: высокий, светловолосый, нестарый. Оглядевшись, он зацепился взглядом за Сергея и подошёл к его столику.
— Господин Белозёров? Сергей Васильевич? — негромко спросил он.
— Он самый. А вы, должно быть, господин Коровин Серафим Павлович?
— Да, это я. Позвольте составить компанию?
— Сделайте одолжение.
Человек сел на свободный стул. Сергей внимательно смотрел на визави. Так вот ты какой, коммерсант Коровин… Ни черта ты на коммерсанта не похож.
В разные годы и по разным поводам Сергей знавал нескольких купцов и даже чуть не женился на купеческой вдове Феодоре Спиридоновне Подопригора. Но сейчас не об этом… В большинстве своём купцы были людьми дородными, бородатыми, громкоголосыми. А гладко выбритый, хоть и с усами, худощавый, сдержанный Коровин коммерсанта ничем не напоминал. Скорее уж выглядел он чиновником или военным в штатской одежде. На последнюю мысль наводила прямая спина и хорошая осанка, штафиркам несвойственная. Да и не было в лице Коровина характерной для торгового человека живинки. Скорее застывшим выглядело это лицо, и взгляд совершенно тусклый, какой-то рыбий. Крупная бородавка на левой щеке дополняла неприятное впечатление.
— Наш общий знакомый сообщил, что вы должны вручить мне некий конверт, — сдержанно сказал Коровин.
— Совершенно так. А вы, в свою очередь, должны передать некий документ, — напомнил Сергей.
Кивнув, Коровин достал из внутреннего кармана сложенную и запечатанную бумагу. Это была расписка в получении денег, — о ней упоминал Фитч. В свою очередь, Сергей выложил на стол тугой конверт. Совершив обмен, Коровин тут же поднялся и кивнул Сергею.
— Не смею более отвлекать, сударь, — несколько церемонно произнёс он и пошёл к выходу.
Даже деньги не пересчитал… Разве настоящий коммерсант так поступил бы? Сергей неторопливо съел своё апельсиновое желе и выпил кофе. В окно было видно, как за вышедшим Коровиным со скучающим видом устремились два неприметных человека, одетых
