отчего его пальцы на рюмочке сжались ещё крепче.
— Да, просто многие считают, что готовка — это женское занятие. А на самом деле среди профессиональных поваров редко встречаются женщины, — он словно нащупал свою колею и стал говорить без умолку.
Ира слушала, отмечая, что на скулах у него раздражение. Неужели, мысль побриться посетила его накануне визита?
— Мужчина на кухне — это так сексуально! — проговорила она.
Сергей покраснел:
— Тебе виднее.
Он коснулся лица рукой, и она вдруг представила, как эти руки месят фарш, или тесто. А может быть… женскую грудь! Ира даже смутилась, ощутив, как внизу живота пробуждается нечто давно позабытое. Уже несколько месяцев никто не ласкал её. Не обнимал, не касался губами. А может быть, уже никогда не коснётся…
Рука его была так близко. Она хотела дотронуться, но в этот момент Сергей решил сменить тему.
— А ты на кого училась? — спросил он в ответном порыве.
Она усмехнулась:
— Иняз.
Серёжа игриво сощурился:
— Скажи что-нибудь!
— Бэз муа2, — прошептала она.
— Красиво, — он улыбнулся ей краешком рта.
«Только, увы, бесполезно», — подумала Ира.
Торт кончался стремительно. А повисшая пауза всё никак не кончалась. Его нерешительный взгляд блуждал по комнате. Ира вспомнила вечер, когда в ней проснулась эксгибиционистка. И пускай это длилось секунду. Всё равно! Он видел соски.
— Слушай, а может, останешься на ночь? — слова сорвались с языка неожиданно. Но Ира не стала забирать их назад.
Серёжа уставился на неё, рот его приоткрылся:
— В смысле? Ты боишься одна ночевать?
Ира задумалась:
— Точно, боюсь!
Мысль казалась бредовой, но Серёжа повёлся. И пока он ходил за вещами, она постелила ему на полу.
— Я бы мог лечь на диване, — он указал в сторону двери, за которой, как было легко догадаться, находилась гостиная.
— Туда нельзя! — отрезала Ира.
— Ладно, — Серёжа пожал плечами и принялся обустраивать спальное место.
Ночная прохлада тревожила занавеску, струилась вниз и расползалась по полу. Он заснул спустя пару минут, до самой макушки укутавшись в одеяло. А вот Ире совсем не спалось! Борьба добра и зла внутри неё продолжалась. И аргументы у «добропорядочной Иры» были уже на исходе. По жизни она всегда была скромной девушкой. Гораздо скромнее, чем Машка! Та бы уже «оседлала» его.
Теперь от той жизни почти ничего не осталось. Осталось проклятое тело. Которое, мало того, что не спешило умирать, так ещё и хотело чего-то запретного.
Ира отбросила одеяло. Ночнушка сползла, оголяя плечо. Крадучись в темноте, она приблизилась к спящему. Тот не пошевелился. Либо спал очень крепко, либо умело играл свою роль.
Не говоря ни слова, Ира устроилась рядом с ним на полу. Лежать поверх одеял было холодно, а сосед не изъявлял намерения согреть её. Она заёрзала, пытаясь укрыться.
— Что ты делаешь? — прошептал он спросонья.
Ира прижалась к нему:
— Обними меня!
Сергей не ответил, но плечи его напряглись. Ире почудилось, что сейчас он опрокинет её на спину и окажется сверху. Она уже представляла себе, как будет сжимать его плечи, как будет стонать под ним…
— Ир, ты иди на кровать, — прозвучало в ответ.
«Приземление» было болезненным. Ира открыла глаза.
— Ты не хочешь меня? — спросила она с обидой.
— Хочу! — возразил он слишком поспешно. — Просто… я не могу.
Ира задумалась. Её мозг сумел отыскать только пару причин для отказа.
— Ты гей? — предположила она.
Воздушная прослойка между их телами трепетала от напряжения. Сергей повернулся к ней.
— Что? Нет! — он так пылко это сказал, что Ира уже приготовилась к действиям с его стороны. Тем, что сумеют её убедить! Но их не последовало.
— Тогда значит ты импотент, — заключила она.
Одеяло зашелестело. Он сменил позу и хмыкнул:
— Я бы так не сказал!
От этих слов повеяло страстью. Вероятно, её неумелый предлог спровоцировал «бурю эмоций».
— А что тогда? — раздражённо ответила Ира.
В этот раз он молчал ещё дольше, как будто готовился ей сообщить что-то из ряда вон выходящее.
— Просто я…, — Серёжа осёкся на полуслове, затем набрал в грудь побольше воздуха и произнёс, — У меня ещё не было!
Ира нахмурилась. Эта новость слегка отрезвила её:
— Не было, в смысле… Секса?
Сбоку раздались невнятные звуки. И всё же они выражали согласие. Ире стало смешно! Она вдруг увидела себя со стороны. Лежит на полу, в пижаме в горошек, соблазняя невинного парня. Просто femme fatale3! Машка бы ужаснулась, увидев такое.
— Ты чего? — бросил он осуждающе.
Но Ира не слышала. Она продолжала смеяться. Так громко и самозабвенно, что живот скрутило болезненной судорогой.
Серёжа тем временем встал, накинул толстовку на плечи.
— Я был о тебе лучшего мнения, — высказал он и ушёл.
Смех прекратился, как только хлопнула дверь. Ира уставилась в темноту. По вискам у неё сползали, теряясь в густых волосах, горячие слёзы.
Глава 12
«Уж лучше бы я умерла», — думала Ира. Пробуждение было настолько тяжелым, что любое движение давалось с трудом. Вертолётик кружил в голове, и попытка сменить позу, чуть было не привела к катастрофе. Ира открыла глаза, ища ими ёмкость. Неподалёку стоял синий таз. И его содержимое ускорило рвотные спазмы. Пустой желудок съёжился до размеров горошины, а затем наступило оно… Облегчение!
Ира стонала, откинувшись на подушку. Даже на выпуском в школе она не была такой пьяной. Хотя тогда её тоже тянуло на подвиги. Чего только стоил эпизод с охранником? Паренёк всего-то и сделал, что подмигнул! Всё остальное она сочинила сама. Однако в этот раз её фантазии выплеснулись далеко за пределы сознания…
Горьковатый запах лосьона после бриться впитался в цветастую наволочку. Этот запах бодрил, и Ира втянула его ноздрями. Насытившись своим пробуждением, она начала восстанавливать в памяти прошлый вечер. Дойдя до момента, когда он ушёл, Ира остановилась. Из памяти, как это бывает, вылетел самый важный момент, без которого картина казалась незавершённой. Она никак не могла вспомнить, что он сказал на прощание.
«Меня терзают сомнения»? Нет! Слишком пафосно.
«Ты вызываешь у меня отвращение»? Этот вариант был ещё менее вероятен. Ведь как бы он не пытался скрыть от неё свой стояк, но тот пару раз его выдал.
Ира снова вдохнула прилипший к подушке мужской аромат.
«Я прошу прощения», — ну, конечно. Именно так он сказал! Ведь он только и делал, что извинялся.
Во рту у неё пересохло, а бутылка, лежавшая на полу, оказалась пуста. Последняя жалкая капля упала ей на язык. Ира мучительно простонала, жуя её, словно микстуру. С третьей попытки она подняла своё неподвижное тело
