не знаю, чья это рука.
— Чертовы Дрейвены! Ты не можешь использовать свой дар каждый раз, когда твой брат облажается, иначе я начну использовать свой, — рычит Атлас, и я даже не могу определить, с какого направления идет звук, дым искажает все.
К черту.
Я призываю свой дар, достаточно, чтобы мои глаза засветились, и непроглядная тьма вокруг нас исчезла из моего зрения.
Норт крепко обхватил их всех длинными, чувственными черными спиралями, более темными и прочными, чем все остальное вокруг нас. Грифон не сопротивляется и не выглядит обеспокоенным, но Атлас борется с ним, яростно и решительно требуя освобождения.
Глаза Нокса черные, и он выглядит таким же взбешенным, как и Атлас, но не борется с этим. Нет, его взгляд устремлен на меня, и он снова проклинает меня.
Это уже надоело.
— Вам всем было сказано держать себя в руках рядом с Олеандр, пока она не возьмет свой дар под контроль. Если вам это не нравится, тогда учитесь сдержанности.
Моя рука дергается, и я смотрю вниз, чтобы увидеть, что это Норт держит ее, тянет меня, чтобы провести через дым, потому что думает, что я все еще не могу видеть сквозь него. Я оглядываюсь и вижу, что Гейб тоже захвачен дымом, и хотя он вспотел из-за этого, он не борется и не выглядит иначе, чем немного недовольным от того, что его сковали.
Я позволяю Норту провести меня через гараж, мимо каждого из моих Связных, не говоря ни слова ни одному из них. Когда мы проходим мимо Нокса, самого близкого к двери из всех, я вижу, как похожее на щенка существо высовывает голову из-за его уха. Оно нюхает воздух, и я вижу, что ему не нравятся существа Норта по тому, как оно двигается, но оно все равно слезает с его руки и идет за нами, удваиваясь в размерах, пока не становится похожим на щенка нормального размера, а не на крошечного щенка, которого Нокс прятал в своих волосах.
Норт выводит нас обоих через дверь в коридор, он не отпускает мою руку, пока идет к лифту. Я стараюсь не хихикать над тем, как нелепо он выглядит со щенком, путающимся у него под ногами при каждом шаге. Он игривый и дерзкий, как и настоящий щенок, цепляющийся за шнурки, которые подпрыгивают при ходьбе.
Когда мы останавливаемся у лифта, ожидая его прибытия, он, наконец, замечает щенка и хмуро смотрит на него сверху вниз.
Я отпускаю руку Норта и немного переминаюсь с ноги на ногу, беспокоясь о том, что стою здесь с ним, пока мои узы так неустойчивы, и он неправильно истолковывает это действие.
— Он не мой, он обычно не покидает сторону Нокса.
Я пожимаю плечами и наклоняюсь, чтобы дать щенку обнюхать мою руку. — Я не беспокоюсь о нем. Он шпион, но он не может узнать обо мне ничего такого, за что Нокс мог бы меня убить, так что если он хочет идти со мной, то пусть идет.
Норт хмурится, глядя на меня так, будто я только что объявила, что тайно работаю клоуном на стороне, но я просто глажу рукой по спине щенка. Это странно, потому что сейчас он твердый на ощупь, но когда я пыталась погладить его в машине, он вел себя как дым.
Любопытно.
— У него есть имя? Ты ужасно милый. Если Нокс назвал тебя как-нибудь глупо, я буду в бешенстве от твоего имени. О Боже, типа Брут или Октавий, не так ли? Он выбрал что-то глупое, я вижу.
Лифт открывается, и когда я выпрямляюсь, чтобы войти, щенок подпрыгивает, чтобы проползти по моей руке и запутаться в моих волосах, так же, как он делал это с Ноксом раньше. В нем совсем нет веса, но я все равно чувствую, как он там двигается.
Норт нажимает на кнопки третьего этажа, а затем снова засовывает руки в карманы, хмуро глядя на свои ботинки. Это заставляет меня чувствовать себя неловко, как будто я сделала что-то не так, хотя я знаю, что это не правда, я заставляю держать свой рот на замке.
Мой нервный лепет сделает ситуацию в миллион раз хуже, а мне это не нужно.
— У него нет имени… или, по крайней мере, Нокс никогда не говорил мне его раньше. Обычно он не покидает его.
Он продолжает говорить это, я не уверена, кого из нас он пытается убедить. — Знаешь что? Брут на самом деле довольно милый. Он когда-нибудь вырастет и станет полноценным кошмаром?
Норт трясет головой, как будто пытается ее прочистить. — Они не взрослеют, они просто… есть. Почему ты не боишься этого? Грифон сказал мне, что ты видела, что они сделали с Сопротивлением, ты знаешь, что на самом деле это не просто маленький щенок.
Ну, это должно быть очевидно. Неважно, на что он способен, щенок просил внимания. С какой стати я должна его бояться? Это официально единственная терпимая часть Нокса, которую я обнаружила.
Двери лифта открываются, и я начинаю идти по коридору, потому что с гордостью сообщаю, что разобралась, как попасть в свою спальню… но только из этого лифта. Если я воспользуюсь другим, мне конец.
Все еще находясь рядом со мной, Норт заговаривает: — Я отпущу их, как только ты окажешься в своей комнате, ты не должна впускать Бэссинджера, если он все еще ведет себя как идиот.
Я вздыхаю и киваю, потому что это проще, чем объяснять, что Атлас никогда не был идиотом, и он очень уважительно относится к моим границам, лучше, чем все остальные вместе взятые.
Когда я вставляю ключ в замок, то оглядываюсь на него, готовая просто попрощаться и покончить с ним, но Норт просто стоит и смотрит нерешительно, и это меня чертовски пугает. — Ты в порядке?
Он снова хмурится, а затем медленно говорит: — Если Нокс что-то сделал, я хочу, чтобы ты знала, что я позабочусь об этом. Если бы он… если бы он причинил тебе боль…
Господи, почему все продолжают пытаться говорить со мной об этом сегодня? — Он не причинял мне боль. Я в порядке, и я могла бы остановить его, если бы он попытался.
Я говорю это два раза, но Норт все еще смотрит на меня, словно ожидая, что я заплачу. Он не знает, что я сейчас в полном раздрае и плачу из-за всякой ерунды, так что он не так
