Мелодия мобильного телефона прозвучала слишком громко в тишине банковского хранилища. Вздрогнули и я, и Евгений Робертович. А может, просто нервы ни к черту. Как же не вовремя зазвонил телефон. Что понадобилось Димке Лапугину?
— Привет!
— Карпов, у меня есть новости по делу.
— Давай, слушаю.
— Поражаюсь твоему чутью Вовчик. Я все думал, зачем следственный эксперимент проводить, если и так все ясно.
— Короче, — нетерпеливо перебил его я.
— Короче, эксперты сказали, что один из ударов подозреваемая точно не могла нанести. Для этого она должна быть как минимум на голову выше и килограмм на пятнадцать, а то и все двадцать, тяжелее.
Значит, все-таки Кристина не убийца.
— Куда смотрел патологоанатом, делающий первое заключение?
— А вот тут самое интересное, его нашли мертвым в своем кабинете.
— Патологоанатома?
— Да.
— Отчего он умер?
— Представляешь себе, передоз. А ведь дядечка не употреблял наркотики.
Вот оно — закрутилось, завертелось! Кажется, улей со злыми пчелами, который держал в узде Роберт Евгеньевич, проснулся. Теперь они так могут покусать, мама не горюй!
Сын Роберта Евгеньевича нервно переминался с ноги на ногу возле ячеек, было видно, что ему не нравилось промедление.
— Подследственную надо отпускать, — продолжал говорить Лапугин.
— Черт, нет, подожди, дай мне вернуться!
— Это не такая уж быстрая процедура, успеешь.
— Хорошо, давай, до связи.
— Евгений Робертович, мне срочно нужно возвращаться. Документы я изымаю для дальнейшего ознакомления. Кстати, открылись новые обстоятельства по делу убийства вашего отца, кажется, последняя жена все-таки не виновата в его смерти.
Для проформы достал из портфеля файл, перчатки, запихнул туда конверты из ячейки, типа опечатал. Надеюсь, что сын, несмотря на должность отца, не сильно разбирается в тонкостях уголовного расследования, ведь я нарушил все мыслимые процедуры по изъятию документов. Но что-то подсказывало мне — это ящик Пандоры, и стоит хорошенько подумать, прежде чем его открыть, вытаскивая на свет содержимое.
— Держите меня в курсе расследования.
— Конечно, Евгений Робертович, вот моя визитка, если у вас появятся какие-то мысли о том, кто может быть причастен к смерти вашего отца, то прошу позвонить...
Распрощались мы почти по-дружески. Хотя мне очень хотелось набить ему рожу. Во-первых, потому что, несмотря на появившуюся к нему симпатию, факт оставался фактом — Евгений Робертович — сын этого урода, укравшего и мучившего мою девочку, во-вторых, внутри сидело нетерпение, быстрей посмотреть, что в конвертах, быстрей начать движение в сторону дома, то есть поближе к Кристине, а мне пришлось еще минут пятнадцать трепаться с младшим Швецом и даже поведать некоторые детали расследования. Наконец мы разошлись каждый к своей машине. Там, отгороженный металлом и стеклом корпуса автомобиля, я быстро нашел конверт, подписанный словом «Калаш». А теперь посмотрим, чем этот паучара держал мою кису Кристи. Открыл конверт и принялся изучать документы. Н-да, откаты, мошенничество в особо крупном размере, да еще и с использованием служебного положения. Лет на десять как минимум. По телу прошелся холодок. Вот, значит, как! Картинка сложилась, все пазлы стали на свои места — Кристина стала женой Роберта Евгеньевича, чтобы спасти отца от тюрьмы. Ее назначили жертвой, пытаясь заткнуть пасть этому старому развратнику. Кулак с силой впечатался в пластмассовую панель служебной машины. Жаль, что Роберт Евгеньевич — покойник. Тело просто жаждало насилия, я бы хотел сам отправить его на тот свет. Медленно и методично избивать этого всеми уважаемого представителя закона, постепенно превращая лицо и тело в кровавое месиво.
Девочка моя темноглазая, как же так… Что же тебе пришлось выстрадать? А я… Зачем ее отпустил?! Почему поверил?! Ведь за тот год, который мы были вместе, Кристина не дала мне ни одного повода усомниться в своих чувствах. Готовила мне ужины, ждала с работы, радостно встречала, даже если я опаздывал на три часа. В постели же… она была просто фееричной любовницей. Отдавалась вся без остатка, была готова на любые эксперименты, лишь бы я оставался довольным. Все дело в моих чертовых комплексах, извечной классовой неприязни со стороны простого работяги к людям с большими деньгами. Ведь я всегда думал, что ей не пара, что Кристи побудет со мной немножко, побалуется, а потом улетит к такому же золотому мальчику, как она, кушать черную икру из серебряных ложечек. Ожидал ее предательства, потому так легко одурачился. Идиот, дебил, чурбан бесчувственный!
Остальные конверты не стал рассматривать, они мне были малоинтересны, небрежно засунул их в бардачок машины. Быстрее, быстрее, Володька, нужно возвращаться назад! Забрать мою Киску из этого ужасного места, прижать к себе и больше никогда не отпускать. Теперь никто не посмеет у меня ее забрать.
ГЛАВА 9
Нарисовала на тюремной стене пальчиком невидимые буквы, соединив их своим воображением в неразличимые слова: «Карпов Владимир Константинович». Черт, Карпов, удивительно, как я смогла прожить без тебя все эти пять лет? Ведь сейчас и два дня кажутся вечностью, ужасной разлукой, невыносимой пыткой. Ну почему меня не вызывают больше на допрос, следственный эксперимент или еще какие-то мероприятия, хочу, пусть на минуточку, увидеть его, хоть на секундочку посмотреть в зеленые летние глаза. Думает ли Володя обо мне в своем Следственном комитете? Конечно, Кристи… днями и ночами думает, как засадить тебя лет на восемь, это же его прямая обязанность. Вот теперь тюрьма страшила. Ведь я там загнусь от тоски по нему, особенно сейчас, когда растаяла, снова почувствовала вкус его поцелуев — вкус жизни.
— Швец, тебя вызывают к заместителю начальника следственного изолятора.
Ну, наконец-то, хоть какие-то действия! Только это не совсем то, чего я желала. Зачем, скажите, пожалуйста, нужен заместитель начальника этой каталажки? Я ведь надеялась увидеть Карпова.
Меня провели в довольно светлый и просторный кабинет.
— Здравствуйте, Кристина Сергеевна.
— Добрый день, — кисло ответила я, все так же не понимая, зачем необходимо это знакомство.
— Разрешите представиться — Кравцов Александр Григорьевич, можно просто Александр.
— Очень приятно, — по инерции сказала я, хотя ничего хорошего не видела от перспективы такого знакомства и не понимала предложенного мне панибратства.
— Я друг Карпова.
Волшебное слово, волшебная фамилия теплом резанули по сердцу. А потом возникло беспокойство.
— Что-то случилось?!
— Поступило постановление о вашем освобождении.
— К-как? — лишь смогла прошептать я вмиг онемевшими губами.
