сиденье.
Громко хлопает дверца.
А передо мной распахивается передняя дверца. И я послушно сажусь.
Дима обходит машину и садится за руль. Движок мягко урчит, и машина плавно трогается с места.
Вжимаюсь в сиденье от тяжелой атмосферы, что давит на меня со всех сторон.
Между лопаток жжет от злого взгляда Карины.
Дима молчит, но замечаю, как у него раздуваются крылья носа.
Несколько поворотов и светофором и мы подъезжаем к огромному зданию из стекла и бетона.
— Приехали, — негромко произносит Дима.
Карина на заднем сиденье молчит.
Дима выскакивает из машины, обходит ее и распахивает дверцу перед своей девушкой.
Осторожно наблюдаю за происходящим через боковое зеркало.
Карина медлит, но в итоге вкладывает свою ладонь в Димину руку.
Она грациозно выскальзывает в промозглый вечер и Димины объятия.
Яркий свет фонарей обливает их. Они четко выделяются на воне темных деревьев.
Высокий крепкий мужчина и стройная ухоженная брюнетка.
И снова в груди колет незнакомое чувство. Закусываю губу и хочу отвернуться, не смотреть.
Тем более, что Карина кладет свои когтистые лапки Диме на грудь. Приподнимается на цыпочках и тянется к нему за поцелуем.
Фу, мерзость!
Вот только почему же я все еще смотрю на это?
Девушка закрывает глаза, прильнув к сильному мужскому телу и выставив вперед пухлые губки.
Но Дима раньше перехватывает ее ладошки и отдирает от своей груди.
Карина пошатывается, переступает с ноги на ногу, стараясь удержать равновесие.
Даже в сумраке я вижу крайнее удивление на ее лице. И вопрос!
Дима что-то говорит. Долго, спокойно. Не выпуская отведенные от себя девичьи руки.
Карина несколько раз делает попытки его обнять, прижаться к себе. И я практически слышу ее мурлычащий голос: «дорогой», «Димочка», «котик»…
Фу, противно. Отворачиваюсь. Но внутри снова что-то сжимается.
Ой, кажется, я реально слышу ее голос.
— Что?
И он не кажется мне больше нежным и игривым. Теперь он похож не рев разозленной сирены.
Снова поворачиваюсь к зеркалу.
Карина вырывает свои руки из Диминых. Замахивается и пытается влепить ему пощечину.
Но Дима ловко перехватывает ее ладонь, сжимает так, что девушка морщится.
Он наклоняется ближе к ней и что-то тихо говорит.
Узнать бы, что!
Лицо Карины покрывается пятнами, глаза сверкают ненавистью, рот кривится.
А Дима отбрасывает ее руку, разворачивается и идет к машине.
— Я тебя ненавижу! Ненавижу!!! — режет мне по ушам ее злой вопль, стоит Диме открыть дверцу.
— Ну как все прошло? — стараюсь отвести от себя грозу, переведя разговор в нейтральное русло.
— Отлично, — он заводить машину и мы трогаемся.
Осторожно бросаю взгляд на Диму. Уличные фонари полосами освещают напряженный лоб, сердитые голубые глаза и сжатые в тонкую линию губы.
— Где ты взяла деньги?
— Я… у меня были…
— Черта с два, — ревет Дима.
И я понимаю, что если для Карины все уже закончилось, то для меня все только начинается.
— Где. Ты. Взяла. Деньги?
— Я… — не знаю, что сказать. Выдавать тетю Машу нельзя.
— Екатерина, не зли меня! — он давит на педаль газа и машина рвется вперед.
— Это была заначка.
— Заначка твоя лежит под ковром одной бумажкой в пять тысяч в конверте. Не было у тебя больше денег. Ни хрена!
— Что? — щеки вспыхивают. — Откуда ты знаешь? Ты что следишь за мной? В моей комнате есть камеры?
Внутри все холодеет от этой мысли.
Он молчит. Напряжение можно резать ножом.
— Отвечай! — кричу я. — Ты подглядываешь за мной?
— Конечно, нет! — рычит он. — Но я прекрасно знаю о том, что происходит в моем доме!
— Вот тогда сам и разбирайся, откуда у меня деньги.
Я складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну.
От резкого тормоза меня бросает вперед, спасибо ремню безопасности, что возвращает меня на место.
— Катерина! — рычит мужчина совсем рядом.
Он хватает меня за плечо и заставляет развернуться к себе.
Я натыкаюсь на злой взгляд. В голубых глазах смешались опаляющие искры ярости и ледяного холода. Я вздрагиваю, но молчу.
Его лицо так близко. Но он сам так далек от меня.
Странно, я могу поднять руку и погладить его по щеке, но никогда больше не смогу погладить его обнаженную грудь…
Мой взгляд сам соскальзывает на пухлые губы, бритый подбородок, шею…
— Как только мы приедем, я уволю всех, — его голос звучит отстраненно.
— Что?
— Я уволю каждую горничную, кухарку, охранника… Всех, кто работает в моем доме.
Я сглатываю, но молчу.
— Уволю со штрафом…
Пауза.
— Не дам рекомендаций и позвоню в фирму по найму, добьюсь того, что ни один из них никогда больше не будет работать в приличном доме.
Внутри все сжимается.
— Ты не можешь!
— Я все могу! — ревет он. — Ты еще не поняла? Я заебался от твоих приколов! Пусть через мой дом пройдет десяток, сотня человек, пусть вся Москва гудит о том, что я свихнулся. Но вертеть собой не дам!
Я понимаю, что сделает именно так, как обещает.
— Тетя Маша, — едва слышно шепчу я.
— А шмотки?
— Что?
— Где ты взяла эти шмотки? Это не твои ботинки и куртка.
— У нее есть внучка и я…
— Я понял, — он отворачивается и снова давит на газ. Машина рывком трогается с места под злые сигналы клаксонов потревоженных водителей.
Оставшийся путь до дома мы продолжаем в полной тишине.
В подъезде я не поднимаю взгляда, когда Дмитрий сухо здоровается с не в меру вежливым охранником.
Только у самой двери его квартиры я решаюсь спросить.
— Ты ее уволишь?
— Кого?
— Тетю Машу.
— Тебя это не должно беспокоить, — говорит он и распахивает передо мной дверь.
Я пулей пролетаю по коридору и захлопываю дверь своей комнаты. Гад! Как есть, гад!
Глава 14
Со всей дури луплю подушку на кровати.
Скидываю на пол куртку, следом летит свитер. На застежке лифчика мои пальцы замирают.
А что, если камеры в моей комнате есть?
Иначе откуда Дима узнал о заначке?
Скатываюсь с кровати, отгибаю край ковра. Вот он, белоснежный конверт. Внутри красно-оранжевая бумажка. Пять тысяч рублей одной купюрой.
Оглядываюсь.
Так и не придумав, куда бы их перепрятать, заваливаюсь спать.
Не переодеваясь и только скинув джинсы уже под одеялом.
Но сон не идет. Ворочаюсь с бока на бок.
Сквозь задернутые шторы на потолок наползают длинные тени. Шум столицы за окном напрягает. В довершение урчит голодный желудок.
Откидываю одеяло и прислушиваюсь.
В большой квартире тихо.
Интересно, все уже спят?
Я на ощупь натягиваю старые шорты и футболку и выскальзываю за дверь комнаты.
В квартире действительно тихо
