ворота! После всего, что в Тридевятом царстве пережить довелось, ей и горы свернуть по плечу.
Вылетели на трассу. Смотрит Миля в зеркало заднего вида: следом отцовский внедорожник мчится. А двигатель-то у него помощнее будет. Но на трассе — не в небе, до первой космической не разгонишься, машины сплошным потоком прут, как лосось на нерест.
Миля осторожничает, покрышки не рвёт. Морена сзади держится, ровно, без фокусов. Едут себе чинно-благородно, будто и не погоня это вовсе.
Тут уж Яромир себе волю дал, доску приборную осмотрел, обнюхал, только что не лизнул. Трогать кнопочки да рычажки Миля ему запретила строго-настрого, а чтобы обидно не было, радио включила — пусть музыку слушает.
Он послушал-послушал и говорит вдруг:
— По закону Тридевятого царства, ты теперь невеста моя. Но у вас, знаю, другие обычаи… На колени тут встать негде, однако колечко я с собой прихватил.
И со словами этими достаёт из-за пазухи ларчик крохотный, открывает, а там — перстень, и камень в нём ярче солнца, чище росы, сверкает-переливается, Миле улыбается.
— Ты скажи, Эмилия свет Валерьевна, Эмилюшка моя ненаглядная, пойдёшь ли за меня замуж?
— Нееет! — закричала Миля что есть мочи и руль вывернула.
А всё оттого, что на перстень лучезарный засмотрелась да словами Яромира заслушалась — чуть поворот с трассы не проскочила! В последний момент успела… спасибо, на полосе торможения никого не было.
Занесло кроссовер, чуть в кювет не скинуло — да, по счастью, обошлось. Удержала Миля руль, машину выправила, незлым тихим словом глупость свою девичью помянула и Ярилку заодно. За то, что лучшего времени для признаний не сыскал. А как отдышалась, глянула на красавца своего сказочного и в удивление пришла — сидит царевич мрачнее тучи.
— Что, испугался? Сам виноват. В следующий раз сделаешь мне предложение в спокойной обстановке.
Совсем Яромир лицом потемнел:
— А в этот раз ты мне, значит, отказываешь?
Потеряла Миля дар речи, потом от души рассмеялась:
— Дурачок ты, хоть и царских кровей! В этот раз, и в другой, и в третий я тебе "да" говорю. Только ты слишком не радуйся и колечко спрячь пока, не то мы в дерево врежемся. Машина тебе не ковёр-самолёт. Тот от магии сам собой летит, а машиной управлять надо.
Вон и дом из-за поворота показался. Остановились Миля с Ярилкой у самых ворот и сразу в лес поспешили.
Недалеко уж до портала оставалось, когда позади вдруг грохнуло, и слева от Мили сосна корой да щепой брызнула, щёку оцарапала.
— Морена! — воскликнул царевич.
— Папин пистолет! — возмутилась Миля.
Валерий Сергеевич даже дочери родной оружие в руки не давал, а ведьме в чужой личине, получается, дозволил. Или не дозволил — сама взяла? Чтоб дозволить, воля надобна. А её Морена, как видно, у отца Милиного вконец отняла...
Кинулись Миля с Яромиром бегом. Петляют по-заячьи, за деревьями хоронятся. Хорошо, Морена не снайпер.
А вот и портал!
Припустила Миля вперёд изо всех сил, проскочила во врата невидимые и на другой стороне очутилась.
В сказочном мире воздух свежий, тёплый, трава густая, зелёная, закат румяный, сочный... И бабка уж дожидается. Приняла зеркало из Милиных рук:
— Молодец, деточка!
А тут и Морена подоспела. Вынырнула прямо из воздуха у Мили за спиной, за волосы её схватила, пистолет к виску приставила.
— Брось зеркало! — кричит страшным голосом. — Брось, кому говорю!
Покачала бабка головой:
— Ах, Морена, Морена. Ты, верно, знаешь правило? Где наука властвует, там волшба бессильна. Так и наоборот то же самое. Бесполезно в нашем мире оружие твоё.
Зарычала Морена, на спуск нажала… щёлкнул пистолет, стукнуло у Мили сердце. И ничего — дальше забилось.
Бросилась Морена к бабке, а та зеркало от себя отворотила и ей навстречу выставила. Отшатнулась Морена, зажмурилась, да от себя не спрячешься. Глядь, на месте девицы-молодицы — старуха древняя в тесных джинсах да белой курточке. Курам на смех! А на бабкином месте — раскрасавица статная, и лохмотья на ней, как убор царский.
Закричала Морена хриплым голосом, поспешила обратно, к порталу в наш мир. Да поздно — солнце-то садится. Стала злодейка прозрачной, как туман, истончилась до струйки и в зеркало вобралась.
Только это случилось, пошло зеркало трещинами. Миг — и разлетелось стекло на множество осколков. Вовремя Василиса его в сторону отбросить успела.
И очнулся в далёком тереме спящий царь…
А царица разом и радость, и силу утратила. Милю за плечи схватила:
— Где Ярилка? Где сыночек мой? Неужто сгубила его злодейка проклятая?
Оглянулась Миля — Яромира и правда нет. Остался на той стороне… Ранен? Убит?
— Я сейчас!
Кинулась к порталу Миля, позабыв от страха, что в наш мир задом наперёд возвращаться следует. И попала прямо в объятья Яромира, который, жив-здоров, ей навстречу из ниоткуда вышагнул.
Царевич ведь тоже меж мирами гулять не привычен. Не подумал под пулями, что ему из нашего мира в сказочный тем же манером, что Миле из сказочного мира в наш, возвращаться надлежит. Милю портал пропустил, а для Яромира не открылся, и влетел царевич с разбегу в заросли бузины.
Обратно месту к нужному вернуться да задом наперёд повернуться Морена ему не дала. Такую пальбу устроила, что пришлось сломя голову бежать и в овражке хорониться. Прогнала Морена царевича от портала, чтоб самой без помех пройти. А он, как смог, за ней последовал.
Обняла Василиса сына, всплакнула. А как слёзы отёрла, кликнула ковёр-самолёт.
— Ну что, дети? Летим домой!
— Погоди, матушка, — говорит Яромир, а сам на Милю хитро поглядывает. — Дело у меня одно осталось не исполненное.
Вынул он ларчик заветный, перед Милей на одно колено опустился — точь-в-точь как в кино показывают — и слова повторил, те самые, что некстати взялся в машине произносить. Да ещё прибавил кое-что.
— Я, — говорит, — как увидел тебя в тот день, когда ты впервые на речку по воду пришла, так о тебе одной с той поры и мечтал. Матушка всё обождать просила, в ведро к тебе не лезть. Надо, мол, к девице присмотреться да премудростям домашним её подучить. Но от слёз твоих горьких терпение у меня разом кончилось. Хватит ждать, думаю, пора! Всё я сделать готов, чтобы ты не плакала больше, а улыбалась и жизни радовалась. Самому же мне радости иной не нужно — только б рядом быть да тебя любить. Пойдёшь ли
