Июньское солнце печет все сильнее. Даже листья на деревьях сморщились, поникли, а зеленая травка стала сухой, колючей, как шиповник.
«Искупаться бы», — мелькает соблазнительная мысль, хотя ребята час назад купались. Саша все еще не решается покинуть свой наблюдательный пост. Он подозрительно прислушивается к каждому шороху.
Не вытерпев, Саша резко свистит. По сигналу все разведчики его отряда разными тропами собираются к землянке.
— Словно сквозь землю провалились, — жалуются они, вопросительно глядя на командира.
— Вот что, ребята! — Саша уже принял решение. — Всем находиться у землянки. Далеко друг от друга не отходить. Зорко смотреть по сторонам. Командиром на время моего отсутствия будет Левка. Я сам пойду в разведку.
В кустах Саша прячет свой выточенный из дубовой планки меч и жестяной щит.
Неслышно, ползком крадется вниз по тропинке к реке.
Из-под руки, вильнув тонким голым хвостиком, выскальзывает юркая изумрудная ящерица. Пискнув, на пень взметнулась бурая жаба, вытаращив на Сашу свои водянистые немигающие глазищи.
— Чтоб ты подохла! — шепчет он, вздрогнув от неожиданности.
Продираясь сквозь густые заросли черемухи и ольшаника, он спускается к реке. Чуть булькнула вода, расходятся по неподвижной глади круги. Это Саша с головой погрузился в воду. Уметь проплыть под водой до противоположного берега может не каждый, но для Саши это несложное дело.
Снова булькает вода уже у противоположного берега. Из тростника выглядывает черная мокрая голова, мелькают темно-бронзовые от загара плечи и прилипшая к телу майка. Теперь путь лежит по вражеской территории. Легко, как белка, карабкается Саша на верхушку сосны. Сверху все видно как на ладони.
Сердце у Саши бьется, даже трудно становится дышать.
Вот на противоположном крутом берегу, у оврага, зашевелился кустарник. Это противник ползком перебирается через ложбинку. Значит, враг незаметно переправился через Вырку и теперь уже близко от землянки!
Саша быстро соскальзывает вниз и снова ныряет.
«Только бы опередить врага, поспеть», — лихорадочно думает он. В самый решающий момент командир появляется на посту весь мокрый, облепленный зеленой тиной.
— Ко мне! — кричит он, схватив оружие. На ходу перегруппировав силы, гарнизон стремительно бросается на врага, ошеломляя его неожиданной контратакой.
Звонко лязгают мечи о железные щиты. Взрываются «гранаты», вздымая сплошную серую пелену пыли. И сразу же вспотевшие, разъяренные битвой горцы превращаются в чернокожих. Белеют только зубы и сверкают глаза.
Саша бьется отчаянно. Его почерневшая майка и сверкающий на солнце щит мелькают то в одном, то в другом месте.
— За мной! — пронзительно кричит он, видя, что белые уже дрогнули и попятились, все еще упорно сопротивляясь.
Охваченный боевым азартом, командир гарнизона забывает все на свете. С ходу он стремительным ударом выбивает меч у Степка. Егорушка, поверженный на землю, отчаянно извивается под Сашей, тщетно стараясь избежать позорного плена.
— Пусти-и!.. — хрипит он, оскалив мелкие и острые, как у лисенка, зубы. Но уже поздно. Егорушка обезоружен и лишен своего воинского звания — белой повязки. Неприятель с позором отступает, израсходовав все свои боеприпасы и неся потери. Самодельная труба в руках Витюшки голосисто поет, возвещая о том, что красные победили.
Быстро заключается мир.
Почерневшие от взрывов «гранат» командиры обоих отрядов, Степок и Саша, дружелюбно пожимают друг другу руки. Вокруг них, тяжело дыша, стоят такие же черные доблестные воины.
Все отправляются на речку, — нужно быстрее смыть следы ожесточенной битвы.
— Вы храбро сражались, — одобрительно говорит Саша своим бывшим противникам, когда горцы лежат после купания на песке, отдыхая и набираясь сил. — Мы навалились на вас, а вы ни с места…
Выстиранные разноцветные майки и трусы пестреют на траве. Рядом лежат мечи и щиты.
— Здорово ты меня, — морщится Саша, поглаживая вздувшийся на лбу синяк.
— Ты же меня сам стукнул, — оправдывается Степок, — я тебя нечаянно.
— Знаю, что не нарочно. — Саша не сердится. Синяки и царапины только закаляют горцев, приучают их к суровой военной жизни.
— В следующий раз мы по-другому будем играть, — сообщает Саша. — Интереснее, чем сегодня. — Его темно-карие глаза улыбаются, смуглое облупленное лицо горит после купания. Блестят белые ровные зубы.
— Ты мастак на выдумку, — одобрительно говорит Левушка, с уважением посматривая на друга.
— Смотри, завыркинцы идут!.. — замечает кто-то из ребят, поднявшись на пригорок.
Горцы настораживаются…
Теперь уже не выдуманная, а самая настоящая опасность нависает над коммуной горцев.
Все вопросительно смотрят на Сашу. Глаза у него горят, ноздри раздуваются.
— Ребята!.. Не пропустим?.. — спрашивает он и тихо командует: — Живо!.. В кусты… Спрячемся в засаде…
Мгновенно гористый берег Вырки пустеет. Только шевелится наверху у землянки кустарник.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Издавна славились завыркинцы своими лихими набегами на чужие сады и огороды. Похаживали они и в колхозный сад, находившийся рядом с Сашиным домом. Горцы знали об этом, но мирились и молчали, поскольку и сами были не безгрешны. Но когда на пути завыркенцев в колхозный сад, как бельмо на глазу, встала землянка горцев, положение резко изменилось.
Горцы не захотели пропускать мимо своей землянки, враждебных и коварных соседей.
А соседи, настроенные не менее воинственно, тоже не хотели уступать.
Мирная обстановка на берегах Вырки сразу обострилась. Войны завыркинцы и горцы друг другу не объявляли, но боевые стычки с переменным успехом происходили чуть ли не каждый день.
Вот и сейчас человек пять завыркинцев с Филькой Сычом во главе шествовали по берегу Вырки в явно боевом настроении.
Шли они гуськом. Зорко поглядывали по сторонам, В руках у каждого было по здоровенной палке. Вслед за первым отрядом вдали шагал второй отряд, тоже вооруженный палками. Было без слов понятно, что шли они громить землянку горцев.
Подойдя поближе к землянке, завыркинцы остановились в нерешительности. Только что издали они видели горцев на речке, и те вдруг разом бесследно исчезли.
— Испугались… — толковали между собой завыркинцы. — Удрали…
— А может, они где притаились?. - раздавались осторожные голоса.
— Чего там… пошли, — подбадривал друзей Филька. Волочил он за хвост дохлую кошку, намереваясь оставить ее в подарок горцам. А наверху в это время группировались силы горцев.
— Ребята!.. Сбросим?.. — советовался Саша. Вопреки обычному пути завыркинцы не пошли по тропинке, петлявшей по откосу, а полезли напрямик через кусты к землянке, не подозревая, что горцы следят за ними.
