В общем, мы справились быстро. Наша разношёрстная армия ещё плескалась и переругивалась. Бабуля пацанов кое-как вымыла, зато сама выглядела — капец всему.
— Дмитрий, мне совершенно нечего надеть! — заявила бабуля.
Кто бы сомневался…
Я молча вышел и принёс ей халат. Свой, тот самый, вчерашний. Он неуловимо пах Анькой. Я даже украдкой его к лицу приложил, пока меня никто не видел. Я чёртов фетишист, по ходу.
— Сама справишься? — поинтересовался, сомневаясь, что она сможет.
— Что за глупые вопросы, молодой человек! — оскорбилась бабушка и вытолкала меня за дверь.
— Что стоим, кого ждём? — приподняла Анька идеальную бровь, осматривая поредевшее «войско». Сыновья стояли навытяжку. Ромка — виновато-испуганно, Мишка — хмуро, как всегда, но пузо подтянул, ага. Я и сам невольно пресс сжал от Анькиных интонаций. — Берём ведро, наливаем воду — и вперёд, мои пираты. Вас ждут измазанные стены!
— Мыть?! — задохнулся от возмущения Михаил, встрепенувшись. — У нас для этого Алька есть!
— Алька, то есть Алевтина, уже сегодня убирала, — душевно пояснила Варикова-изверг, — а кое-кто успел насвинячить, и ждать, пока краска въестся в стены, мы не будем. К тому же, пиратам не пристало заставлять кого-то драить собственную палубу. Так что вперёд, мои флибустьеры! Нас ждёт трудовой десант, иначе останетесь без ужина! Да, папа? — зыркает она на меня пламенным взглядом и я невольно сглатываю. Жрать вообще-то хочется, и, кажется, у нас вкусно пахнет. Нет, ну я в курсе, что Григорьевна наготовила всяких вкусностей, но ужин с Вариковой?.. Это вообще нечто другое.
— Что застыли? Слушаем Анну Валентиновну. Быстрее начнём, быстрее закончим. Время пошло!
И я посмотрел на часы.
— Мог бы и помочь, — не сдаётся Мишка.
— И помогу. Переоденусь только.
Настроение у меня резко пошло вверх. Кажется, я не прогадал. Мальчишки, препираясь, отправились за орудиями труда.
— Ну как, Иванов? — вытирает Анька Фиксика и не смотрит на меня. Поглощена процессом. Кот терпит. Мужественно. — Я отвоевала назад свои просранные сто несчастных очков?
Я отмер. Качнулся. М-да. Кто сказал, что она не стратег? Плюну тому в глаз. А лучше — дам, фингал навесив.
— Вполне, — снимаю пиджак.
— Стриптиз — не при детях, — ласково отчитывает меня это соблазнительное исчадие ада в платье с разноцветными пятнами. Будто за ушко треплет в целях профилактики. — Ждём тебя, наш капитан! Без тебя воспитательный процесс не завершится и не будет столь эффективным, как мог бы.
— Ань, ты не зарывайся, ладно? — хмурю я брови, изображая злого Бармалея.
— Ну, что вы, Дмитрий Александрович, как можно? — трясёт кудрями мой персональный афродизиак и медленно, покачивая бёдрами, идёт за мальчишками присмотреть.
— Нет, полное ведро воды набирать не нужно, — слышу я её уверенный голос. — И да, я сама его понесу, чтобы не расплескали. И полотенца брать не стоит. Для уборки есть вот эти чудесные мягкие салфетки. Думаю, они прекрасно справятся с краской.
— Я её уже люблю, — выплывает из ванной, как привидение, моя бабуля. — В твоём доме именно этой изюминки и не хватало, Дмитрий!
О, да. Изюминка. Целый изюмище. Но, кажется, бабушка права.
20
Анна
Ивановы вымыли всё. И стены, и даже полы. Больше всех суетилась бабушка, но она только мешала порой. Шустрая, как мышка, то тут, то здесь тыкала сухоньким пальчиком.
— Три лучше, — указывала она Медведю. Тот супился, но на бабушку не огрызался. Я ещё и подумала: временами бабуля даже на пользу, хоть с ней хлопот не меньше, чем с мальчишками.
Стыдно сказать, но я исподтишка пялилась на Димку. Лучше б он в костюме полы мыл, честное слово. А то футболка без рукавов почти не оставляла простора для фантазии. Впрочем, оставался прикрытый бело-голубой тканью торс. Но мне и его рук хватало: загорелые, там, где надо — мускулы, движутся. Короче, пир для эстета. А для тайного фаната — и подавно.
— Молодцы, Ивановы! — похвалила я семейку, когда процесс уборки подошёл к концу.
— Я не Иванова! — оскорбилась баба Тоня. — Я мамина мама, между прочим! Антонина Викторовна Искра!
Я даже не сразу поняла, что это у неё фамилия такая. Ибо бабуля — настоящая зажигалка-самопалка.
— Звёздочка ты наша ясная, — успокоил её Иванов, и бабуля смягчилась.
— Вот так-то лучше!
Пока они уборкой занимались, я стиралку загрузила, на себя в зеркало полюбовалась. Переодеться мне было не во что. Поставила для себя галочку: брать обязательно сменную одежду, потому что в таком виде — только перебежками до машины и по-пластунски — в квартиру, чтобы никто не увидел.
Новое платье было жалко. Утешало лишь одно: за него платил Иванов, поэтому смело можно считать его рабочей униформой.
— У тебя есть чудесный халат, — напомнил мне вездесущий отец семейства. Он что, следит за мной? Как бы я барское серебро не стырила? — Мы тебя уже в нём видели, уши всем нравятся. А пока будем ужинать, платье успеет высохнуть.
Как вариант, да. И я решилась.
Бабушка, узрев меня в розовом, довольно хрюкнула. Осмотрела со всех сторон.
— Там ушки есть, — бесхитростно подсказал Ромашка, — на капюшоне.
— Предлагаешь Ане побыть зайчиком, а нам — охотниками? — кинула она взгляд на Ромку, а потом почему-то — на Димку.
— Не-е-е, — отказался младший Иванов, — мы ещё в пиратов не наигрались, правда, Мифка?
Медведь что-то буркнул, но это было похоже на согласие. Пираты пришлись по душе — поставила я ещё одну галочку, но решила дома всё же проработать другие сценарные линии наших суровых будней. А то только заскучают — сразу же будет катастрофа покруче, чем водяные пистолеты с краской.
— Мы ужинать сегодня будем? — с надеждой посмотрел на меня Дмитрий Александрович. — Кушать очень хочется.
— И мне! — с готовностью поддержал отца Ромка.
— А то мы уже всё, — задрав нос отчитался Медведь. Видимо, тоже проголодался.
