Валерка обернулся. За спиной стояла Вика.
— Хотя бы на время, — продолжила она.
— Можно и навсегда, — с надеждой в голосе произнёс он.
— Ну это как жизнь сложится. Налей мне вина.
Рядом не было ничего кроме водки, Валерка вскочил и побежал вдоль стола в поисках хорошего вина.
— Есть «Массандра». Будешь?
Вика с наслаждением отхлебнула глоток.
— Писать буду, а вот ждать не обещаю.
Валерка выбежал из комнаты и через несколько минут вернулся с большой сумкой и поставил её рядом с Викиным стулом.
— Вот. Путь пока у тебя побудет.
— Что это? — насторожено спросила она.
— Видик.
— Ты с ума сошёл. Меня твои родители убьют. Он же целое состояние стоит.
— И ещё куча кассет, — словно не услышав её, продолжил Валерка.
— Валяй! В принципе, я должна была бы по сюжету отдаться сегодня тебе, но ты уже однажды сказал «нет», поэтому только поцелуй. Пусть все завидуют. А ты немного пострадай из-за своей глупости.
ГЛАВА 18
Иштван несколько раз за утро нажимал кнопку селектора, вызывая Лили, но по ту сторону была тишина. Наконец из коридора донёсся какой-то шум, и он приоткрыл дверь, готовый наорать на нерадивую секретаршу, но вместо неё увидел в приёмной кучу радостно-возбуждённых сотрудников.
— Почему не на рабочем месте?! — властно спросил Иштван.
— Всё, товарищ Молнар, кончилось ваше время, — сделав шаг вперёд гордо произнёс один из гудящей толпы.
— Что ты мелешь, идиот, а ну быстро на место!
— Это вам, товарищ Молнар, скоро придётся искать новое место, — ехидно парировал тот, делая упор на слово «товарищ».
— Фамилия! Быстро! — скомандовал Иштван, решительно направившись к возмутителю спокойствия.
Из толпы вышел пожилой дядька из отдела пропаганды и упёршись рукой в грудь Молнара, заставил его остановиться.
— Вы, наверное не знаете, но у нас революция…
— Что? Какая ещё революция?
— Обычная. Больше нет коммунистической партии. Отменили. Всё. Свобода.
Ничего не поняв, Иштван бросился в кабинет и включил телевизор. Диктор торжественно сообщал, что с сегодняшнего дня в стране отменяется однопартийная система, коммунистическая партия переименовывается в венгерскую социалистическую партию и своей новой идеологией провозглашает социал-демократию. Действительно — свобода. И что же теперь делать ему? Куда бежать? Где прятать партийный билет? И нужно ли его прятать? Судя по тому, что толпа припёрлась именно к нему, то точно, нужно прятать или вообще бежать. Стоп! Иштвана осенила мысль, если пришла свобода и теперь все можно, может быть стоит воспользоваться предоставившейся возможностью? Хотя нет, нужно немного подождать. Он хорошо помнил, хотя и был мальчишкой, что случилось с теми, кто в начале 50-х возжелал этой самой свободы.
— Нужно подождать, — прошептал себе под нос Иштван, вытаскивая из сейфа партийный билет, — пусть пока полежит дома.
Он снова нажал кнопку селектора. Тишина в ответ. Прислушался. Толпа, погудев ушла. Иштван выглянул из кабинета, Лили в приёмной по-прежнему не было. И судя по тому, что листы бумаги лежали на столе на тех же местах, что и вчера, она вообще не приходила. Он снял трубку и набрал номер её домашнего телефона. Короткие гудки. Снова набрал. Короткие гудки. Сколько можно болтать, подумал он, заболела, что ли. Он нажал кнопку гаража.
— Это редактор Молнар. Мне нужна машина, срочно.
— Через пять минут у второго подъезда, — ответил дежурный.
Иштван спустился вниз.
— Ты же знаешь, где живёт Лили? — спросил он подъехавшего водителя.
— Знаю.
— Смотайся к ней, узнай, почему не на работе, — Иштван порылся в кармане, достал несколько десятков форинтов и сунул их в открытое окно, — если заболела, купи ей лекарства нужные и что-нибудь вкусненького в магазине. И скажи, чтобы позвонила мне.
— Понял. Все сделаю… А вы уже слышали об изменениях?
— Слышал, — недовольно буркнул Молнар. — Езжай. Я жду её звонка.
Газета, купленная в ларьке у входа в телецентр, ещё больше укрепила мысль о том, что нужно подождать. Рядом с бравурными заявлениями о свободе и демократии были и скептические статьи о тяготах, которые ждут Венгрию, если она свернёт с пути построения коммунизма. Из-за этой, вдруг свалившейся на голову информации, Иштван не мог ни о чем другом думать. Работа ушла вообще на задний план, хотя из дирекции постоянно звонили и требовали как можно быстрее предоставить отчёт за прошлый месяц и съёмочный план на следующий. Они там словно торопились, что-то успеть. Но чего в сложившейся ситуации бояться Молнару? Он не занимался политикой, не участвовал в партийных съездах, не сотрудничал со спецслужбами, он просто делал детскую программу, которая нравилась зрителям. О его тайне никто не знал, и она уж точно никак не связана с идеологией светлого будущего, скорее наоборот.
Внезапный телефонный звонок испугал Иштвана. Он даже слегка замялся перед тем, как снять трубку.
— Редактор слушает.
— Товарищ Молнар… Здесь… Ужас… — голос водителя дрожал и срывался.
— Что у тебя случилось? В аварию попал?
— Нет!.. Я на квартире… Здесь такое…
— Что случилось, — насторожился Иштван, — возьми себя в руки… Где Лили? Дай лучше ей трубку.
— Не могу… — после длинной паузы произнёс водитель.
— Да что у тебя там такое!?
— Она… У неё… Она мёртвая…
— Кто? Что ты несёшь? Кто мёртвый?!
— Лили…
Молнар побелел, и выпустил телефонную трубку из рук. Она стукнулась о стол и повисла на проводе, из её чёрного чрева ещё долго доносились крики водителя.
Иштван несколько минут не решался переступить порог квартиры. Мимо бегали милиционеры и врачи, рядом толпились перепуганные соседи.
— Кто вы такой? Почему здесь стоите? — услышал он строгий голос человека в штатском.
— А вы кто? — словно во сне произнёс Иштван.
— Я следователь…
— А я её начальник… И друг…
— Тогда пойдёмте внутрь, нужно опознать пострадавшую, посмотреть, всё ли в квартире на месте, может что-то пропало, — настойчиво предложил следователь.
— Я не могу… Я боюсь…
— Чего вы боитесь?
