Часть вторая. Sūnūs (сыновья)
Глава 10
Куин работал с утра до вечера без передышки. В конце недели, после посещения Уны, он выделял время, чтобы сходить в банк, положить наличные на счет и выписать чек на сумму вдвое больше, чем платил раньше. Потом на автобусе ехал к Белль, чтобы отдать чек. Из-за этого ритуала у него появлялось слишком много времени для размышлений, но он считал, что обязан вручать чек лично.
Визиты к Белль доставляли много неприятностей — терпеть их он тоже считал своей обязанностью. Приходилось сталкиваться то с грозной сестрой Белль, Эми, то с какой-нибудь из ее хамоватых тетушек, то с нервной матерью, то с отцом, что было гораздо хуже, то с Тедом Ледбеттером, что было хуже всего. Куин все равно приходил, потому что это наименьшее, что он мог сделать. И наибольшее. Белль простила ему кражу дневника — он вернул его, и она молча взяла.
Когда Куин вышел из автобуса недалеко от дома Белль, зазвонил телефон.
— Привет, Папаша! — раздался знакомый голос. — Выручай нас.
— Дай угадать, — ответил Куин, шагая против ветра под косыми лучами солнца. — Кузен Зак кинул вас в последнюю минуту — загремел в рехаб?
— Пойми, это же болезнь, — сказал Брендон.
Ему двадцать один год, он верит в Иисуса. Все они верят, почему бы и нет? Молодые счастливчики, ямочки на подбородках, отличные зубы. Они назвали свою группу «Тропа воскрешения».
Куин вынул из кармана календарь.
— Когда?
— Завтра. Восемь городов, семь дней. Возвращаемся в субботу.
— Ожидаются хорошие сборы?
— Мы горим, Папаша, — засмеялся он звонким тенорком.
— Ладно, я черкну тебе.
«Тропа воскрешения» платила хорошо и быстро благодаря Сильвии — супермамочке Брендона, которая споро говорила и так же споро вела дела. Куин никогда не встречался с этой заблудшей овцой, кузеном Заком, гитаристом, которого ему приходилось заменять раз за разом.
— Обалдеть можно, он черкнет! — пророкотал на заднем фоне Тайлер, брат Брендона. Их кузены, Джейсон и Джефф, которых собирательно звали «два Джи», входили в общий молитвенный круг.
— Ну хорошо, погоди минутку, — сказал Куин.
Утро субботы у него было занято: нужно еще раз навестить Уну Виткус, до сих пор он ее не подводил.
— Так что?..
— Нет проблем, — ответил Куин. — Я выйду.
— Обалдеть можно, он выйдет! — пророкотал кто-то из двух Джи.
Куин почувствовал прилив гордости, с примесью тревожащего отеческого чувства. Несмотря на то что ребята молились чуть не каждый раз перед тем, как взять горсть чипсов из пачки, Куин их любил. Они писали весьма приличные песни и вели себя как профессионалы, хотя их щенячья привязанность порой напоминала ему об апостолах, ведомых из города в город Христом. Он научил их знаменитым мелодиям Хендрикса и Клэптона, посоветовал держать гитары пониже. «Да сорвите рубашку, поорите, прямо как Dave Clark Five». Они называли его мистер Поттер, но он попросил этого не делать, тогда они придумали Папашу, и так оно и повелось.
— Помнишь последний концерт в Ворчестере, в марте? — вмешался один из двух Джи. — Песню, которую мы там впервые спели? Мы изменили вступление и добавили проигрыш, как ты советовал, теперь ее крутят по радио, честное слово!
Он имел в виду христианское радио. Тем не менее. Сильвия всучила песню приятелю приятеля диджея из Омахи, который ставил ее более или менее регулярно в течение трех недель, в результате «Тропа воскрешения» выбралась из безвестности, как евреи из Египта.
— Это случилось, Папаша!
Снова Тайлер. А может, Брендон. Они говорили, как пели, — в унисон.
— Ты можешь нами гордиться!
— Внемлю тебе, внемлю тебе, — сказал Куин с придыханием.
Парни рассмеялись, потому что так называлась песня.
Он подошел к дому Белль и остановился на пороге, чтобы собраться с духом, но дверь распахнулась, перед ним стояла Эми.
— Она спит, — сообщила Эми. — Перепутала день с ночью.
