Книга Аристократ для пышечки - Тиана Раевская

Андрей забросил в такси покупки и помог ей. Таня сразу же отвернулась к окну, стараясь изо всех сил вычеркнуть неприятный эпизод из памяти. Мужчина же недоумевал, что произошло. И, кажется, злился.

— Что-то не так? — его голос охладил ее, как она сама бы не смогла, настолько он был ровный и… чужой.

Ее сердце упало. Такого Андрея ей не приходилось видеть раньше. Хотелось упасть к его ногам и просить прощения, что вызвало мощную бурю протеста внутри, от которой она аж задохнулась. Ну нет, ни оправдываться ни извиняться точно не собирается.

— Все в порядке, — постаралась, чтоб голос звучал так же, как его.

Дальше ехали молча. В квартиру входили молча.

Таня переоделась в домашнюю одежду из шортиков и маечки и пошла на кухню. Может поесть приготовить, чтоб снять напряжение? Пришла мимо Андрея, который развалился в кресле и сверлил ее взглядом. Сердце стучало как сумасшедшее. Впервые они настолько отдалились и были на грани ссоры. Как он поведет себя? Будет выяснять? Кричать? Молчать? Как ей быть? Вроде бы уже и остыла почти. Но первой идти на примирение не хочется — всё же он мог вести себя по-другому там в магазине.

Поэтому она достала овощи и резала на салат. До тех пор, пока дело не дошло до лука. Она всегда любила хоть немного, но добавлять его в блюда. Из-за чего через несколько секунд начала хлюпать носом и плакать. Андрей внезапно появился рядом.

— Танюш, ты что? Девочка моя, что тебя расстроило, а? Я так старался! — он обнял ее со спины, утыкаясь носом в шею — волосы она всегда убирала во время готовки в пучок повыше.

Услышал ее всхлипы и прибежал мириться? Тане стало легко на душе. Наверное, он все же не виноват. Мог бы конечно как-то иначе, но он мужчина, видимо в голову не могло прийти, что ей обидно.

Она показала ему на лук — он обидчик, вызвавший слезы. Андрей прищурился. Так, лишь бы сам не обиделся.

— Понятно. — Убрал руки и сделал шаг назад. Сейчас сбежит, точно.

— Ты не мог бы подать мне сметану? — Замер и двинулся в сторону холодильника. — Там мясо прихвати. Думаю, отбивные будут кстати.

Достал, что просила, и поставил перед ней. Уходить не спешил — наблюдал. Подал ей молоток для отбивных. Таня быстро достала уже нарезанное мясо и со всей силы шарахнула молотком. Ей показалось или Андрей вздрогнул? Оказывается, следил за ней, присев на подоконник. Бабах! Второй, третий удар.

— Тебе помочь? — раздался голос.

— Нет, спасибо, я получаю от процесса величайшее наслаждение. — Голос даже ей показался кровожадным.

— Позволь спросить, кого ты представляешь сейчас на месте этого бедного куска бекона?

Таня задумалась. Кого? Его? Возможно. Скорее эту…

— Твою милую француженку. — Бабах!

— Кого-кого? Какую мою француженку? — он спрыгнул с подоконника и стремительно двинулся к ней. Схватил за запястье и убрал из рук молоток, от греха подальше. Повернул к себе и, нахмурившись, уставился в глаза. Она не смогла выдержать взгляд и прикрыла веки.

— Тань, ты издеваешься? Какая моя француженка? Я старался ей объяснить, что хотел бы самое лучше и красивое белье, которое смогло бы подчеркнуть твою красоту. А ты…

— Ты очень мило с ней ворковал по-французски! Я ничего не понимала! А ее глаза так призывно блестели!

Андрей глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух из легких. Сдвинул со стола продукты в сторону. Подхватил ее за талию и усадил на столешницу.

— Танечка, девочка моя глупая. Это что ревность? Я-то никак не мог понять, что происходит.

— Я не ревную! — Кто она такая, чтобы ревновать? Любовница на две недели.

Его руки поползли вдоль ее обнаженных бедер, вызывая табун мурашек.

— Еще как ревнуешь, моя прелесть. — Она упрямо покачала головой. — Да. И мне почему-то нравится.

Его пальцы забрались под шорты, поглаживая кожу, ставшую очень чувствительной. Андрей потянулся за поцелуем, но она отстранилась, опираясь руками на стол сзади. Она теперь злилась на его самодовольство. Вон какая улыбочка на лице, искуситель.

Его руки выбрались из-под шорт и двинулись выше к маечке, стягивая ее.

— Не надо ее снимать! — возмущенно вскрикнула она, но чем дольше эти пальцы двигались по телу, тем меньше оставалось возмущения.

— Как скажешь, моя хорошая девочка.

— Почему ты меня так называешь? — хриплым голосом спросила она, стараясь хоть как-то удерживать позиции, когда его руки аккуратно заворачивают маечку, обнажая всю верхнюю часть тела.

— Потому, что Герда была хорошей девочкой, а ты — моя Герда. — Он говорит тихо и медленно, в такт с руками, которые закончили с майкой, оставив ее над грудью. Его пальцы медленно скользнули по ее коже вниз к поясу шорт, завязанному на шнурок. Потянули на себя.

— А ты значит, Кай? Плохой мальчик?

— Можно и так сказать. — Оставил пока шорты и вернулся к груди. Его действия имели одну цель свести ее с ума, что бы больше не сомневалась в его чувствах. — Мне не нужны француженки, итальянки и прочие. Мне нужна Татьяна, русская душою. Разве могут они похвастаться подобным богатством и красотой.

Он сжал ее грудь, прижимаясь к ней лицом, царапая слегка отросшей щетиной. Безумно приятно, как и то, что делали его пальцы с напрягшимися вишенками ее сосков. А затем на смену пальцам пришли губы. Ее начинало трясти от острого желания. Опрокинулась назад, потому что руки уже не держали. Андрей вернулся к шортам и быстро стянул их вместе с трусиками.

— Ни одна француженка не может того, что творишь со мной ты. — А потом он стал что-то говорить по-французски, Таня не понимала, но его голос звучал так чувственно. Стихи. Никогда не думала, что они могут настолько будоражить и возбуждать. Или дело в его голосе?

Она достигла крайней точки наслаждения под его бархатистый шепот, испытывая непонятное удовлетворение. Андрей не отстал от нее.

Плохо было одно, среди сказанных слов ни разу не прозвучало ни l'amour, ни Je t'aime.