Тишина… И только часто моргающие глаза немцев дают понять, что время не заморожено.
— Ой, пардон муа, все время путаю, язык у вас сложно-некрасивый, я имела в виду ауфидерзейн, товарищи немцы.
— Идите, Евгения, а то не дай Бог родите еще тут.
— Как скажете.
Вдох… выдох… вдох… убью к чертовой матери всех!
— Павел, — один из немцев начинает говорить с характерным акцентом. — Это ваш ребенок?
— Да, это моя дочь. Как видите надо побыстрее подписать документы и быть свободными.
— А где ваша жена? — не унимается один из немцев, а другой протягивает нам контракт.
— В астрале. Она у меня экстрасенс, вот сейчас подает мне экстрасенсорные сигналы не подписывать договор. Говорит, что вы меня… обманываете.
— Шутите? — улыбаясь вымученной улыбкой интересуется немец.
— Нисколько.
Ну все, я точно параноик, уверенный на сто процентов, что меня сейчас нагреют. Иначе я бы не выхватил договор у собственного адвоката. Никому не доверяю, уж лучше самому перечитать. Еще и Маша начинает ерзать у меня на руках, а затем и вовсе срыгивает на контракт. Ай да, доча, ай да, молодец.
— Толик, надо распечатать новый. Я выйду ненадолго, Машу вытру.
— Да зачем распечатывать?! — засуетился один из главных. — У нас есть еще один экземпляр.
— Толя, распечатай новый, — прихватываю испорченную бумаженцию и выхожу с Машей из конференц-зала.
Теперь точно не сомневаюсь в том, что контракт-липа.
— Ну спасибо, Машка-блевашка, ты только что подтвердила, что твоего папу хотели нагреть на много-много зеленых бумажек.
Но, кажется, это еще не все, Маша в ответ схватила мой галстук и срыгнула второй раз, только уже на мою рубашку. Класс!
* * *
Охрана бегает туда-сюда, Толик стоит на ушах, адвокаты тоже как в одно место укушенные. Шикарнейшая картинка. А все из-за какой-то одной липовой странички в контракте.
— Павел Александрович, вы уже одеты? Можно?
— Да, — застегивая рубашку, нехотя произношу я в ответ на Женин вопрос.
— Жаль.
— Что? — поворачиваюсь к ней.
— Жаль говорю, что вы одеты. Хотелось посмотреть на ваш торс. К мужу уже привыкла, хочется чего-то нового.
— Ты в своем уме?!
— Вполне. Кстати, забыла сказать, мне через месяц рожать.
— В смысле через месяц?!
— Да, через месяц, в этот раз у меня живот меньше. Я через пару недель уйду, не хотела в положенный срок. В доме три малолетки, не дающие мне покоя, а тут всего одна-ваша. Из двух зол надо выбирать меньшее. Так что через пару недель вам все же придется искать для Машки няню.
— У меня нет слов!
— Ну и ладно, поберегите их для Маши, сказку ей на ночь почитайте.
— Кыш отсюда!
* * *
Вот уже целый час я как ненормальный подбираю Тане… трусы. Себя я уговариваю, что это исключительно благодарность за сорванную сделку. Если Бдушкина у меня стырила двадцать тысяч зеленых, то тут бы меня нагрели на приличные нули. Но, конечно, я лукавлю. Это просто повод заявиться к ней не с пустыми руками. Ну а самое главное, увидеть все это на ней. Не туда меня, конечно, повело. Совсем не туда, но ничего не могу с собой поделать. Полдня я думаю об этой ведьме, а в итоге покупаю ей белье. А на выходе из комплекса заприметил висящее на витрине платье и меня как будто торкнуло. Жуткое платье, я бы на такое срыгнул вместе с Машей, но проблема в том, что у Бдушкиной и такого добра нет. У женщины два наряда! Нет, не так. У девушки два наряда, ведьминский не в счет. В итоге, под капризы Маши, находящейся у меня в «кенгурушке», все же зашел в магазин и купил пару приличных тряпок на свой вкус.
— Не ной, Машка, и тебе куплю, когда вырастешь. Рано тебе попой сверкать, а Таньке в самый раз.
Прихватываю покупки и сажусь в машину к Вадиму.
— Давай к Бдушкиной. Я совсем к ней ненадолго, но за эти пять минут будь так добр, позвони ребятам, пусть они выведут Тиму на прогулку. И уточни у врача, можно подъехать к нему с Машей на осмотр и массаж через полчасика.
— Будет сделано. Павел Александрович, я вам не сказал, но я поставил Татьяне прослушку и…
— Убери ее.
— Бдушкину?!
— Не тупи, прослушку.
— Зачем? Там пока никакой информации нет. Она вообще все время молчит. Странная девушка.
— И не говори, это мягко сказано.
— Так может оставим ее?
— Нет. Сегодня я понял, почему я на ней залип-мне просто интересно. А любой интерес-это жизнь. Я сам разгадаю ее, Вадик. Теперь я почти уверен, что она безобидна.
— Павел Александрович, вам не кажется, что это опасно.
— Нет. Я сам разберусь. Мониторь ту бабу с агентства, как только пришвартует свою пятую точку в городе-сразу доложи мне.
Когда звонил в дверь, чувствовал себя сродни дебилу, с пакетами в руках, дурацкой улыбкой и Машей в придачу.
— Павел? — открывая дверь в нормальном человеческом облике, удивляется Татьяна.
— Да, — поворачиваюсь к позади стоящему Вадиму. — Можешь идти. Коты на меня не напали, да и меховые шапки были сегодня дружелюбны. Татьяна, как тебе аура в моих новых туфлях?
— Хорошая аура, можете проходить.
— Сегодня определенно мой день.
Не снимая ботинок, прохожу в комнату и ставлю пакеты. Сажусь с Машей на диван, снимаю кенгурушку и сажаю малую к себе на руки.
— Прелестный на Маше сегодня наряд.
— Ага, две ночи подряд вязал ей эту кофточку.
— Какая у вас все-таки славная девочка, — присаживаясь на корточки несвойственным ей голосом произносит Таня, захватывая ладонью машины пальчики. — Ну ладно, что вас привело сюда, Павел? — резко приподнимаясь с пола, спрашивает она. Садится ко мне на диван и меняет не только тембр голоса на свой привычный, ну и как обычно это раздражающее «Павел».
— Я тебе говорил не называть меня Павел. Можешь Меркулов, Паша. Да как угодно, но твое «Павел» меня выводит из себя.
— Хорошо, Паша, — выплевывает мое имя в прямом смысле этого слова.
— Эмм… ты только что на меня плюнула.
— Не бойтесь, моя слюна не заразна. Зачем вы сюда пришли?
— Ну предположим сказать тебе спасибо за срыв сделки. Не знаю, как ты это делаешь и на кого работаешь, но все же я ничего не потерял только благодаря тебе, ну и Маше чуток.
— Я ни на кого не работаю.
— Как ты это делаешь?! Машина, теперь договор?!
— Я вижу вещие сны. Эта возможность передалась мне от бабушки. Это мой дар и мое проклятье. Тяжело знать, когда будет что-то плохое, — вполне серьезно произносит Таня, забирая Машу с моих рук. — Вы кормили ее? — мастерски переводит тему на ребенка.
