Ознакомительная версия. Доступно 50 страниц из 250
Результатом осталась довольна. Такие удары модулю не отразить.
Но что, если она ошиблась?
Она решила не атаковать, а послать одну из своих симуляций. Интересно, что на это ответит модуль. Время еще было: две десятых секунды, чтобы выбрать оптимальный вариант.
Целая куча времени.
В ожидании ответа она от нечего делать запустила самодиагностику и проверила оружие. Спустя целую вечность фабричный модуль отправил еще один лазерный луч. Она расшифровала сообщение, изучила его во всех возможных аспектах.
И поняла, что все слишком сложно. Фабричный модуль уже учел ее варианты. Он играет с ней, разоблачает ее блеф. И сейчас сообщил вот что: да, она сможет его прикончить, но есть одно «но» – модуль уничтожит и ее саму.
«Попробуй, – словно говорил он, – и я заберу тебя с собой».
Он даже не попытается минимизировать собственный урон.
«Подумай об этом».
Да, ей требовалось время на размышления. Больше двух десятых секунды. Эта ситуация не учитывалась параметрами смарт-среды. Какой бы умной ни создали ее разработчики, такую вероятность они не предусмотрели.
Она вышла из атакующего режима, убрала крылья, приземлилась и зарылась глубоко в песок. Обеспечив себе безопасное убежище, отрядила для переговоров дистанционно управляемого разведчика, маленькую когтистую обманку, которая вылезла на поверхность в километре от своей носительницы.
С трудом преодолевая встроенные программные ограничения, она проанализировала противника.
Это был производственник, копающийся в отходах и руинах. Он мог изготовить все, что было заложено в его память. Оборудование и оружие. Например, запасные части для вражеской версии ее самой.
Она прокручивала эту информацию в мозгу еще несколько микросекунд.
Мозг засверкал, как пинбол-автомат при выигрыше. У нее появилась идея.
Она отправила фабричному модулю подробную схему самой себя, где были указаны износившиеся элементы, пределы усталости материалов, боевые повреждения. По большей части правда, но кое-что искусно преувеличено. Она как бы невзначай подчеркнула рабочее состояние своего главного боеприпаса и притворилась, что остальное оборудование в плохом состоянии. Надеялась, что модуль четко поймет послание. «Взвесь все за и против. Мне в любом случае осталось недолго. Я вполне могу покончить с собой самоподрывом и заодно уничтожить тебя».
Ответ она получила быстрее, чем рассчитывала. Поток схем, лавина чертежей и показателей производительности.
«Не торопись, наверняка есть возможность… заключить сделку. Я могу изготовить новый элемент для твоей турбины или запчасти для фюзеляжа… Почему бы нам это не обсудить?»
Все взвесив, она отправила чертежи деталей, в которых особенно нуждалась. В ответ фабричный модуль выслал сценарий: она садится на передний аппарельный въезд, механические руки меняют детали, потом она улетает в закат, обе машины остаются невредимыми.
«Да…»
Она вернула разведчика и вылетела из своего убежища в громовом вихре из огня и песка.
Фабричный модуль она не тронула, а потом больше никогда его не встречала. Наверное, впоследствии его уничтожила какая-нибудь машина поглупее, неспособная оценить все преимущества взаимовыгодного обмена. А может, он зарылся в землю и навсегда сделался отшельником.
Как бы то ни было, она увлеклась этой игрой.
В своих странствиях она встречала другие машины – не только вражеского производства. В конце концов перестала различать своих и чужих. Только одно имело значение: было ли у машины то, в чем она нуждалась. Если было, она прибегала к испытанной уловке – угрожала взорваться. В противном случае просто улетала без боя. Тут сказывался эволюционный отбор: машины, которым удалось так долго продержаться на войне, были умнее остальных. Подобно ей самой, они могли оценить выгоду честной сделки. Освоить искусство переговоров.
Следуя требованиям, заложенным еще ее создателями, она превратилась в быструю воздушную крепость и приобрела страшную разрушительную мощь. Но развиваться в этом направлении бесконечно нельзя. Через несколько десятков мегасекунд в один прекрасный день она осознала, что начинает уставать от бесконечного самосовершенствования. Это занятие потеряло смысл, ведь вокруг осталось так мало машин и почти ни одна не летала.
У нее было все необходимое. Пока цел ядерный боеприпас, пока работают средства связи, пока удается избегать столкновений с самыми глупыми машинами, можно продержаться сколь угодно долго.
И она начала выторговывать себе программы и дополнительные модули смарт-среды. Были определенные трудности с установкой, ведь ей обычно приходилось в такой момент ослаблять контроль над своим главным оружием. Но уцелевшие фабрики не желали рисковать и не пытались разоружить ее во время апгрейдов. А если машины уже раньше имели дело друг с другом, то обычно присутствовал некий элемент доверия.
С каждой новой переделкой она все больше умнела. Некоторые фабричные модули взялись просеивать оставшиеся после войны обломки; в развалинах городов они находили хрупкие данные-воспоминания. Среди прочего и электронные имитации настоящих людей – лидеров и художников довоенного мира.
Сначала она собирала мертвецов, чтобы улучшить свои навыки для переговоров. Но через какое-то время уже делала это исключительно ради них самих. Она загружала чужие сознания себе в мозг, позволяла им взаимодействовать, и они распускались, будто цветы в каменном саду. Для их функционирования она выделяла целые сегменты своего сознания. По мере того как мертвецы занимали в ее разуме все больше места, они все теснее общались между собой. Внутри ее сливались сотни недоразумов.
Шли десятилетия. С каждым годом фабричные модули находили все меньше доступных для чтения данных. А потом за целый год не обнаружили вообще ничего дешифруемого и не смогли предложить ей новых мертвецов.
Зато предложили их голографические изображения. Теперь она изучала лица; ее разум отяжелел от хранящихся в нем данных. Она все еще могла летать, но растеряла былое проворство. Собственная жизнь до встречи с тем первым фабричным модулем казалась древним жестоким сном.
Минули тысячи мегасекунд.
Спустя столетие фабричные модули и другие наземные машины встречались уже очень редко. Она, бывало, странствовала по многу мегасекунд в поисках собеседника. Обнаружить его всегда было приятно, ведь опасных – то есть глупых – машин почти не осталось, а избегать следовало только таких. Остальных она считала друзьями, хотя и не была до конца уверена, что они ее воспринимают так же.
Фабричные модули знали, что она защитит их от хищников, но такого рода взаимодействие теперь было в основном теоретическим, потому что агрессивных машин почти не осталось. Со временем исчезли убийцы, отсеялись те, кто не сумел приспособиться к послевоенному миру, а потому встречи происходили все реже и у машин складывались приветственные церемонии, особые алгоритмы действий. Она принимала подарки, которые не приносили очевидной пользы. Маленькие красивые безделушки, откопанные и починенные ползунами. Знаки доброго расположения, диковинки поверженного во прах мира. Некоторые были явным китчем, по-своему милым, как, например, наноконструктор вирусов, который один фабричный модуль раскопал в руинах лаборатории по производству биологического оружия. Какой прок от подобных вещей в мире, где существуют лишь машины?
Ознакомительная версия. Доступно 50 страниц из 250
