Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
Я замираю на берегу. Старательно вытягиваюсь вверх, подражая мальчишкам-ныряльщикам. Ладони сомкнуты, тело напряжено. Берег поднимается над водой невысоко, но мне этого хватит. Я отталкиваюсь и ухожу вниз головой в темную воду.
Мне навстречу поднимаются медленные водоросли. Серебристое пятно, стоявшее неподвижно, взрывается искрами, и мальки проносятся мимо меня точно крошечные пульки.
Ярко-зеленый пушистый роголистник, похожий на новогоднюю гирлянду, касается моей руки. Раньше я боялась прикосновения водорослей, но сейчас понимаю: они здороваются со мной. Здесь, под водой, все растения прекрасны, как в сказке, и, как в сказке, заколдованы. На поверхности все эти длинные русалочьи волосы, рыжеватые пружинки и густая шелковая бахрома превращаются в унылое мочало.
Подо мной пульсирует солнечная сеть. Меня выталкивает на поверхность, но я успеваю схватить толстый мясистый стебель, который венчает желтая чашечка кубышки и огромный, с лодку, лист. Эти стебли опасны. Если запутаться в них, останешься на дне навечно. Вырвать корневище невозможно, я пробовала много раз. Но сейчас кубышка не враг мне, а друг. Она помогает удержаться под водой.
Я переворачиваюсь на спину и вижу, как дрожит и волнуется потревоженная гладь. Зеленое стекло волшебного фонаря! Невозможно поверить, что сверху озеро видится черным и скучным.
Обманка, тайна, чудо. И все – мое!
Я ныряю до тех пор, пока меня не начинает колотить от холода. Губы шевелятся с трудом, как бывает, когда объешься мороженого. В такую жару озерцо должно прогреваться насквозь; похоже, где-то на дне бьет ключ. Я обещаю себе найти его в следующий раз.
А пока в одних плавках валяюсь на траве, и меня щекочут муравьи и длинноусые жучки.
Но разлеживаться нельзя. У меня есть еще одно дело.
Это мой второй, самый секретный секрет.
Если кто-то узнает про озеро, меня отправят в город.
Если кто-то узнает про дачу Лагранских… меня, наверное, посадят в тюрьму.
9
Леля сама навела меня на преступную мысль. Случилось это в тот день, когда она бросила в меня туфлю. «Неси ее сюда!» – крикнула она, и я спрыгнула с подоконника на теплый дощатый пол и добралась до комнатки с пещерой Али-бабы.
Так просто! А уж забраться на окно для меня никогда не составляло труда.
Обсохнув, я натягиваю платье и с независимым видом подхожу к окну. Приходится перелезть через кусты, но это ерунда. Главное – чтобы меня не заметили с дороги. Но дача стоит в глубине участка, ее закрывают сосны, и никто не видит, как десятилетняя девчонка пробирается в дом среди бела дня, точно бесстыжий вор.
Я не вор! Мне ничего не нужно от Лагранской.
Ну, почти ничего.
Для начала я убеждаюсь, что она спит, крепко-крепко спит в своей комнате, плотно закрыв окна, и храпит как засорившийся кран. Услышав этот звук в первый раз, я до полусмерти испугалась, а потом хохотала так, что на меня напала икота.
Приоткрыв дверь, я смотрю на золотистые кудряшки, разметавшиеся по подушке. В комнате невыносимая духота. Возле кровати поблескивает пустая бутылочка; я знаю, Лагранская спрячет ее от мужа, когда проснется. Бутылочка появляется не каждый день, может, пару-тройку раз в неделю.
Как видите, я хорошо изучила привычки наших соседей. Пока Леля в своей постели издает звуки, которых испугался бы даже кабан, я в безопасности. Можно ходить на голове, можно уронить стопку пластинок, – она не проснется, проверено!
Но стоит пискнуть будильнику, заведенному на четыре часа, Лагранская взлетает с кровати, точно куропатка, вспугнутая выстрелом. Через пятнадцать минут вернется ее муж.
Сейчас на часах половина четвертого. Я плотно закрываю дверь и бегу в гардеробную.
Как под водой открывается волшебный мир, принадлежащий только мне, так и в святая святых Лелиного дома происходит чудо.
Я примеряю ее длинный шелковый халат с пушистой оторочкой; золотистая ткань змеей скользит и обвивает ноги. Бабушка рассказывала про змея-искусителя (правда, запретила упоминать эту историю в школе). В Лелиной пещере сокровищ каждая вещь искушает: надень, воплотись в кого-то другого. Платья, халаты, юбки, муслиновые блузки! Из зеркала на меня смотрит не тощая невзрачная девчонка, а юная принцесса. Я видела, как ретушируют фотографии… Происходит невероятное – кто-то ретуширует меня. Зрачки становятся синее, ресницы гуще. Загадочная улыбка скользит по губам. Вьющиеся, еще влажные волосы обрамляют узкое лицо. Лягушачья шкурка наоборот: наденешь – превратишься в царевну. Если бы меня увидел Гриша Черняев, забыл бы обо всем, окаменел и только ронял малахитовые слезы, как в сказах Бажова.
Бриллиантовые кольца свободно болтаются и позвякивают на моих пальцах. Старинные браслеты вызванивают неземную музыку. Почти все Лелины драгоценности – бижутерия, но я этого еще не знаю. Меня очаровывает блеск камней, прохладная тяжесть металла.
Я стою перед зеркалом: Хозяйка Медной Горы, Анна Австрийская и Марина Ладынина в одном лице. С губ моих срывается одно слово:
– Ослепительна!
Пошатываясь, я прохожу в туфлях от окна до двери. Ножка у Лели крохотная и туфли мне почти впору, но каблуки! – каблуки возносят меня на вершину Эвереста. Там страшно и прекрасно.
Без четверти четыре я еще сижу, развалившись в кресле.
– Бон жур! Оревуар! Месье, же не леми де ля труа!
Это звучит белибердой лишь для того, кто смотрел бы на меня со стороны. Ему, слепцу, не увидеть толпу восхищенных фрейлин и придворных, вереницей многоцветных бабочек скользящих перед моим троном.
Без десяти четыре между рессор кареты неумолимо проклевывается первый зеленый росток. Мыши еще не разбегаются по норам, но у кучера под ливреей отчетливо подергивается серый хвост.
Пора, пора!
Королевское одеяние летит в шкаф. Туфли – долой! Браслеты и кольца отправляются к прочим драгоценностям; их черед настанет завтра. Я спешно навожу порядок в гардеробной. Не должно остаться и намека на мое присутствие.
Дзинь-нь-нь! – звонит будильник. Леля Лагранская подскакивает на кровати, а я уже сижу на подоконнике, готовясь удрать. Да здравствует жара! Да здравствуют открытые окна!
10
Постепенно я потеряла всякую осторожность. Дядя Женя и Леля так заняты, когда встречаются, что я могла бы шнырять вокруг них – меня бы не заметили.
Нет, они не целуются и не обнимают друг друга, как мои родители.
Они ругаются.
Мы знали это и раньше. Однажды я услышала от бабушкиной знакомой: «Женька-то свою актриску все поколачивает?» Бабушка зашипела на приятельницу, но было поздно: я услышала и в первую минуту не поверила своим ушам.
Женька – это дядя Женя? Наш дядя Женя, веселый, играющий со всеми ребятишками поселка? Он подарил мне лошадку из шишки на спичечных ножках, с гривой из белых ниток. Мы прибегаем к Лагранским по вечерам – звать его в вышибалы. Он гоняет мяч с мальчишками постарше, но и малышам с ним весело. Он знает тысячу смешных историй, а с дедушкой поддерживает культурную беседу. «Талантлив, чертяка! – говорит о нем дед. – Хоть и пьет как свинья».
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
