— Он не увел, — вмешалась Лена, прорываясь через оцепление. — Я сама ушла. Я право имею.
— Да? — Михей перевел взгляд на Игоря. — Она сама ушла?
Морозов кивнул.
— Ну и дура, — фыркнул бугай. Было видно, что незнакомец- Игорь ему нравился меньше, чем охотник-Костя. — Дура, но в своем праве. Слышал, Костян?
Костя только зубами заскрежетал.
— Я его прибью!
— Имеешь право, — согласился Михей. — Но не на моей земле. Понятно? Тут без драк. Разборки чинить не позволю никому. Уж тем более из-за баб.
Он смерил взглядом Лену.
— Тощая какая-то. И чего вы из-за нее сцепились?
Ни Игорь, ни Костя не ответили.
— В общем, так, — решил бугай. — Девку с ее хахалем отпускаем сейчас. Костю с его братками — через час. Если узнаю, что вы на моей территории беспредел устроили, не обессудь, Костян. У нас закон. Ну, а все остальное, ты знаешь… Как всегда.
И он подмигнул охотнику. Тот нехорошо оскалился.
— Без обид? — спросил Михей и, не дождавшись ответа, махнул рукой. — Отпускайте молодых. Советую поторопиться.
Его люди плотным кольцом окружили дернувшихся было охотников Кости.
— Ну-ну, ребята, не шалим. — Михей приложил ладони к губам рупором и оглушительно крикнул: — Всё в порядке! Все возвращаются к своим делам!
И, отвернувшись, пошел куда-то в сторону мясной палатки.
Лена подбежала к Игорю. Шмыгая носом, утерла ему лицо. Морозов поморщился и с удивлением посмотрел на следы крови. Это когда же Костя успел ему по физиономии-то насовать?
— Ладно. — Игорь крепко взял Лену за руку. — Пойдем. Не больно уже.
Но она не унималась. Повисла на шее Морозова и расплакалась.
— Ну, ты чего? — Игорь погладил ее по вздрагивающей спине. — Ну всё уже, идти надо.
— Я… боялась… — всхлипывая, выдавила Лена. — Что он… тебя убьет.
— Не убил же. Все нормально. — Игорь потащил ее с рынка. — Пойдем.
— Прости меня… это я, дура… тебя сюда привела…
— Да ладно, всё уже… Зато на людей посмотрели. Пойдем.
Они убрались с территории полицейского опорного пункта, вернулись на проспект. Раньше, в советские годы, эта улица, прямая как стрела, называлась бульваром Карла Маркса. Потом, когда вошла в моду манера переименовывать все и вся, стала именоваться улицей Сыле. Как ее называли нынешние местные жители, Игорь не знал. Скорее всего — никак. Не до названий теперь, живым бы в этом сошедшем с ума Таллинне остаться.
Лена довольно быстро пришла в себя. Вытерла слезы, поправила волосы и взяла такой темп, что Игорь теперь едва поспевал за ней.
— Лен, ну куда ты так понеслась?
— Ты что, не слышал? Костя тебя порежет, и меня заодно.
— Да ладно тебе, все-таки взрослый мужик. Должен понимать.
— Кто взрослый? Костя? — Лена фыркнула совсем по-кошачьи. — Псих он. Ты что, не понял, зачем Михей нас раньше выпустил? Боже, какая я дура! На кой ляд потащилась на этот рынок долбаный… Дура!
— А чего выпустил? Все ведь правильно сделал.
— Да это все для того, чтобы Костя нас прирезал не на территории Михея, а где-нибудь в сторонке. Чтоб Михей чистеньким из ситуации вышел. — Она помолчала. Потом добавила тихонько: — Разделают нас на мясной ряд, а потом на тот же рынок и притащат.
— Ты чего городишь? — Игорь сморщился. — Этот твой хахаль, конечно, козел, но не монстр же.
Лена остановилась и обернулась к Игорю. Ее лицо горело, она то и дело нервно прикладывала ладони к щекам.
— Ты что, не понимаешь? Ты совсем-совсем ничего не понимаешь? Ты дурак? Все еще думаешь, в сказку попал?
— Ну, если в сказку, то в страшноватую, — попытался пошутить Игорь.
Лена даже не улыбнулась.
— Нет, ты дурак! Идешь, как по бульвару. Ты не понимаешь, что ли? Мы дичь для них! Добыча, мясо! Очнись, Игорёша! Они нас убьют, убьют и на рынок продадут. В ту самую лавку, на мясо…
У Игоря неприятно заворочалось в груди, к горлу подступил комок. Он все отгонял от себя мысли, все зашторивался, все брезговал, но, видимо, пришла пора взглянуть правде в глаза.
— Человечиной тут все питаются, человечиной, — шепотом продолжила Лена. — Собак жрали поначалу, крыс, птицу. Чаек этих гадких! Рыбу ловить пытались, да не вышло, где ж ее сразу столько возьмешь? А жрать все хотят. Все, понимаешь? Так что осталась одна только жратва: ты да я да мы с тобой. Всё! Все вокруг жрут друг друга. Это не кино, это не сказка. Это ад, Игорёша… Мне тетя Валя намекала, да я не верила, дура. Не могла… И Костя намекал. А я дура. Дура! И таких дур тут много, которые не верят. Или не хотят. Или просто глазки закрывают. Понимаешь?
— Не может быть, чтобы все… — тихо произнес Игорь.
Лена выдохлась. Вздохнула и облокотилась на «форд», на капоте которого еще сохранилась эмблема и остатки синей краски.
— Может, и не все. Но там, где от одного котла питаются, точно. Каннибалы.
— Но ведь можно же рыбу ловить, зверей…
— А кто умеет? — пожала плечами Лена.
— Ну, рыбу-то ловить, всякий может, — нахмурился Морозов.
— Чем? — Лена насмешливо посмотрела на него. — Удочкой? С берега? В море много не наловишь. Был у нас такой рыболов. Крючки даже нашел. Ржавые, гнилые, но всё же. Так и сгинул.
— Сети, — предположил Игорь.
— Лодки, — в тон ответила Лена. — Лодки где? Сгнило все. Это ж Финский залив, у меня отец рыбачил. Я тут все знаю. Мать, бывало, ругалась, когда он селедки этой дурной притаскивал мешок… То же самое с животными: охотиться уметь надо. Чем пользоваться? Луком со стрелами? Много настреляешь? Сначала, когда собаки оборзевшие шастали да зверье разное — кое-как получалось. Палками забивали, топорами. А потом…
— Потом, — эхом отозвался Игорь.
— Потом… осталось только одна добыча, — еле слышно закончила Лена.
— Так что же, я там у вас в столовой… — Морозов почувствовал, как горло сдавило спазмом.
— Не знаю. — Она отвела взгляд. — Точно не знаю. Может, в тот раз что другое… Но бывало, точно.
Она провела ладонями по лицу, широко раскрыла глаза, словно пробуждаясь.
Игорь молчал.
— Ладно, — наконец сказала Лена, — прости. Я что-то наистерила тут. Прости, Игорёша. Пошли скорее, а то не дай бог Костя нас нагонит.
Через час они миновали развалины Макдональдса. Казалось, кто- то умышленно тут все разломал, разбил. Забегаловка превратилась в руины. Из груды битого камня нелепо торчала голова клоуна с выбитым, провалившимся носом. От жуткой бутафорской усмешки бросало в дрожь.
— Вот и всё, — сказала Лена. — Вышли мы с территории Михея, теперь за нас никто ломаного грошика не даст.
