Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209
Все вместе это сулило немало трудностей и бросало, возможно, судьбоносный вызов европейскому проекту. На момент написания этой книги Европа по-прежнему пребывала в кризисе, глубочайшем со времен Второй мировой войны. Европейские разногласия по поводу Ливии выставили на посмешище хваленую общую политику в сфере иностранных дел и безопасности, заодно с тем фактом, что интервенцию не удалось бы организовать и осуществить без обширной материально-технической поддержки со стороны США. Эту зависимость Европы четко обозначил в своей «прощальной» речи уходящий в отставку министр обороны Соединенных Штатов. Если Европа столкнулась с такими трудностями в борьбе против сравнительно малосильного врага, задавались вопросом многие, как она может надеяться на успех в противостоянии, например, возрождающейся России? Помимо всего прочего, европейские государства до сих пор не преодолели долговой кризис в еврозоне. Якобы всемогущий и всеведущий ЕЦБ оказался полностью зависимым от поддержки национальных правительств, в первую очередь правительства Германии, а также продемонстрировал «дряблость» своих финансовых мышц на международных рынках. Стало очевидно, что Европе недостает сплоченности, средств и способностей. Так или иначе, годы 2010–2011 обозначили очередной «финальный рубеж», когда история Европы решительно свернула с дороги к политическому единству. Внешние вызовы перед ЕС продолжали разъединять европейцев вместо того, чтобы сближать их друг с другом.
Важнее всего была «трещина» в «ядре» европейского проекта. Германия, давний поборник европейской интеграции и ее казначей «последней инстанции», постепенно поворачивалась к ЕС спиной. В 2009 году уважаемый Конституционный суд определил, что Германия не должна далее участвовать в интеграции без одобрения своего народа. А немецкий народ категорически возражал против «трансфертного союза», в рамках которого Германии предполагалось субсидировать хроническую недееспособность правительств других государств. В более общем плане немцы становились более «нормальной» и, следовательно, более «напористой» нацией, оставляя прошлое позади. В отличие от начала двадцатого столетия, однако, этот процесс не привел к усилению немецкого присутствия на европейской и мировой аренах – совсем наоборот. Именно военная сдержанность Германии, а не ее амбиции, ослабила ЕС стратегически. Благополучно окружив себя буфером демократических рыночных экономик со всех сторон, Германия начала «абстрагироваться» от мира, все более сосредотачиваясь на собственном процветании и тем самым непреднамеренно обретая колоссальную экономическую мощь, что дестабилизировало остальной континент. Политические лидеры Германии выказывали все меньше готовности рисковать и вызывать недовольство общественности вследствие поддержки военной интервенции на Ближнем Востоке или раздражение России вследствие расширения ЕС и НАТО на восток (это раздражение было чревато энергетическими «репрессиями»); немецкие региональные выборы делались для Европы в целом столь же важны, как вопросы наследования в мелких княжествах Священной Римской империи в прошлые века. «Отделение центра» ЕС, когда Германия фактически умывала бы руки в Европе и заново вводила в обращение собственную валюту, виделось вполне вероятным. Все это изрядно напугало правительства стран Союза и спровоцировало волну антинемецких настроений, невиданных с конца 1980-х годов. Если коротко, в начале второй декады второго тысячелетия европейцы были озабочены тем, как надлежит обустроить жизненное пространство в центре континента, ничуть не меньше, нежели в былые времена. «Немецкий вопрос», было позабытый за десять с лишним лет после объединения двух Германий, вновь встал ребром.
Заключение
История не является… поваренной книгой, содержащей проверенные временем рецепты. Она учит аналогиями, а не аксиомами. Она может высветить последствия конкретных действий в схожих ситуациях, но каждое поколение должно открыть для себя, насколько эти ситуации на самом деле схожи.
Генри Киссинджер, 1979 г.[1520] Эта книга охватывает более пятисот лет европейской истории. В ней рассказывается о десятках войн, интервенций, реформаторских движений и сопровождавших их споров. Мы имели возможность наблюдать развитие принципиально различных государств и культур – начали со Священной Римской империи, оценили абсолютизм, видели возникновение парламентских правительств, изучили Третий рейх и закончили Европейским союзом. Несмотря на все различия времен и мест, мы убедились, что налицо «повторяющиеся» геополитические факторы в истории европейских государств. Именно к этим факторам и к вопросу о том, где они могут проявиться – если вообще проявятся – в будущем, мы сейчас и обратимся.
Фундаментальный вопрос всегда оставался следующим: будет ли Европа объединена – или подчинена – какой-либо единственной силой, будь то «всеобщая монархия», стремление к которой приписывали Карлу V, Филиппу II (кому было «мало целого мира») и Людовику XIV; халифат Сулеймана Великолепного и его наследников; континентальный блок, который почти сколотил Наполеон; Mitteleuropa имперской Германии; «тысячелетний рейх» Гитлера; социалистическая утопия с опорой на Советский Союз или демократическая геополитика НАТО и Европейского союза в наши дни. В каждом случае средоточием раздора становилась Германия – вследствие своего стратегического положения в самом центре Европы, в силу своего громадного экономического и военного потенциала и – в начале современной эпохи – вследствие политической легитимности, проистекавшей из имперского статуса. В конце девятнадцатого столетия эту «спящую силу» пробудил Бисмарк, и она доминировала в европейской политике вплоть до сокрушения Гитлера. В ходе последующей «холодной войны» борьба за власть над Германией находилась в центре соперничества между Советским Союзом и Западом. После падения Берлинской стены и объединения двух Германий немецкое могущество вновь стало расти, пусть и более медленными темпами, чем многие ожидали; в настоящее время Германия доминирует в Европейском союзе. Снова и снова, от Вестфальского договора через соглашения Венского конгресса до учреждения Западноевропейского союза и новой волны европейской интеграции после падения Берлинской стены, обнаруживалась неразрывная связь между внутренним порядком в Германии и миром в Европе. Некоторые наиболее важные международные институты – Лига Наций, Организация Объединенных Наций, проект европейской интеграции, договор о нераспространении ядерного оружия и (частично) НАТО – первоначально разрабатывались для сдерживания Германии или для мобилизации населения этой страны на «общее дело».
Германия также являлась средоточием идеологической борьбы в Европе. Юго-восточный фланг Священной Римской империи был важнейшим фронтом противостояния исламу: турки дважды в истории доходили до Вены. Здесь же велись отчаянные схватки между католиками и протестантами, кульминацией которых стала Тридцатилетняя война, но и позже они продолжали осложнять отношения внутри государства и на международном уровне в течение длительного времени. Именно в Германии противоборство между консервативными автократами и либеральными конституционалистами достигло наибольшей остроты в девятнадцатом столетии. Именно в Германии родился марксизм и именно там сложилась самая мощная социалистическая партия в мире до Первой мировой войны. Именно в Германии сформировался нацизм. Наконец, столкновение между коммунистической диктатурой и демократией нигде не было ожесточеннее, чем в Германии, особенно в Берлине, который приобрел символическое значение – как разделенная бывшая столица разделенной Германии в разделенной Европе разделенного мира. Холодная война началась и закончилась опять-таки в Германии. Сегодня вопрос о том, будет ли Европа сплачиваться в более тесный союз или останется конфедерацией национальных государств, решается в первую очередь в Германии.
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209
