Хоть трещал, не умолкая.
Строил дачи и сараи.
Воробей по кличке Жора.
Даже божии коровки.
Бедный одноглазый Жора.
Не беги назад ни шага.
шпага.
Быть может…
Тяжёлый толчок и вспышка у глаз,
И злая капля со лба…
Он вдруг покачнулся и медленно лёг
Средь огненной темноты.
Вперёд укатился и на бок упал
Красный его барабан.
Его
Потом, средь весенних трав,
Ни разу не видел ты?
А может, мальчишка не был убит,
А просто на миг прилёг?
А дальше — поднялся, догнал друзей
И снова пошёл — туда,
Где в низкой ночи среди звёзд рябых
Горела, как уголёк,
Над чёрными травами — впереди —
Его большая звезда…
Пока ещё в мире живы враги —
Атакам не кончен счёт…
Друзья удивились: «Ты не погиб?» —
Сказал он: «Ну вот ещё!»
И всё-таки в травах или хлебах,
В клевере или ржи
Лежит у заросшей межи барабан —
Тебя дожидаясь, лежит…
Из литературного альманаха «Синий краб» № 6, 1973 г. Стихи были написаны на тему картины Е. И. Пинаева «Упавший барабанщик», которую он подарил отряду «Каравелла».
* * *
У меня потерялся друг.
Я не знаю, кто виноват,
Но одно скажу — не совру:
Кто-то этому очень рад.
Получилось как в диком сне:
Был он рядом — за локоть возьми —
И вдруг канул, как в чёрный снег,
Стал за тысячи тысяч миль.
Я ключи от беды ищу,
Я хочу, чтоб она ушла,
А из тьмы на меня вприщур
Кто-то смотрит поверх ствола.
…Я бы бросился за тобой,
Страх и боль с души соскоблив,
Только надо не быть собой —
Надо сжечь свои корабли.
1974 г.
Гайдар
Пыльная герань на подоконнике.
Ночь бредёт пешком по лебеде.
Запахи лекарств в постылой комнате,
Как напоминанье о беде.
Человек лежит. Не спит, а мучится:
Сон не сон, а так, унылый бред.
Жухлая луна — беды попутчица —
Тихо кружит тени во дворе.
Эй, друзья… Ну, что ж вы не приходите?
Ваших голосов не уловить.
— Мальчик, ты не спишь? Хромают ходики.
Лучше их совсем остановить.
Слушай… Вдруг мне не дождаться дня?
Слушай, мальчик, позови коня.
За окном,
За серым подоконником
Побежит тропа в ночную тьму.
Там, за горизонтом бродят конники.
Позови…
Скажи, я поднимусь.
Ты не думай, я же не в бреду.
Ты им расскажи —
Они придут…
Скинута герань в окно разбитое.
Пусто в доме: тени да клопы.
В переулки, песнями забытые,
Разлетелся дробный стук копыт.
70-е гг.
Бабушка пирата
С давних пор во всех морях и странах
Не видал никто таких картин:
Бродят в тёмно-синих океанах
Стаи бригантин и баркентин.
И никто-никто из нас не трусит,
Хоть плывём мы очень далеко.
Нас ведёт отважная бабуся
С толстою берёзовой клюкой.
Ходит бабка в старых мокасинах,
У неё в кармане «смит-вессон».
Надувает нашу парусину
Южный неустойчивый муссон.
Мачты содрогаются от крика,
Вдаль летят пиратские слова.
У бабуси от знакомства с гиком
Вся в могучих шишках голова.
На судах у нас нет места скуке,
Мы её берём на абордаж.
Есть у бабки три десятка внуков —
Самый развесёлый экипаж.
Все мы, внуки Бабушки пирата,
Тихие забыли берега.
Есть у нас в торпедных аппаратах
Кое-что для встречного врага.
Море закипает, словно брага,
Тучи наливаются свинцом,
Но сияет нам с пиратских флагов,
Бабушкино доброе лицо.
Середина 70-х гг.
Песня о парусах
На фрегатах паруса не поднимают —
Их спускают постепенно с длинных реев,
И корабль, почуяв ветер, оживает:
И дрожит, и рвётся в море он скорее…
