– Ну и дядя! – дает выход своему негодованию Вика. – Сам деру дал, а племянницу бросил!
– Это я его бросила, – презрительно цедит племянница. – Он оказался слишком мягкотелым для нашего дела!..
– Но мог хотя бы предложить…
– Девушки, нельзя ли потише? – просит другой дядя, который Сева.
– …Согласно достоверным источникам информации (так мы, журналисты, именуем всяких закулисных кумушек, обожающих почесать языком), знаменитый миллиардер-филантроп подозревается в наркоделячестве в особо крупных размерах. Предполагается, что созданный им синдикат контролировал более семидесяти процентов наркопотока всего Юга России и почти половину черноморского побережья Украины. Доля его пая в остальных странах этого региона уточняется… Вторая новость. Таинственный остров, который вызывал в народе столько разноречивых слухов, развивая его воображение и тренируя фантазию, только что взят под контроль группой специального назначения «Бета-Максимум», прибывшей из Москвы. Этот остров служил не только перевалочной базой, но и приютом тайных лабораторий, производивших наркотики, и замаскированных под научно-исследовательские институты теплых течений и хорошей погоды. Кстати, есть основание предполагать, что субтропизация климата преследовала вполне определенные цели, – сделать возможным произрастание на наших широтах коки и индийской конопли… Новость третья. Скандально известный ночной клуб «Амфитрита» захвачен террористами из курдской сепаратистской организации «Курдистан». В настоящее время группа профессиональных переговорщиков пытается установить с ними контакт с целью получения достоверной информации об условиях, требованиях и других пожеланиях террористов. Скорее всего, эти ребята потребуют свободы своим соратникам и пару миллионов долларов для продолжения священной борьбы с турецкими националистами и международными пантюркистами. По предварительным данным, среди захваченных террористами мирных граждан находится известный плейбой, гражданин США, мистер Стэнли Джадсон Эббот, а также племянница уже упоминавшегося в нашем выпуске миллиардера Анна Берг. Кстати, если верить все тем же хорошо информированным источникам, свадьба между мистером Эбботом и племянницей Лядова дело решенное. Так что, пользуясь случаем, хочу принести им свои поздравления, – Туров откладывает в сторону листки, достает из-под стола бутылку шампанского, хлопает пробкой, наполняет бокал. – Диэ Стэн, милая Анечка, бест уишэз, совет вам и любовь, а также удачного брачного контракта! – после чего опорожняет бокал и лихо грохает им об пол студии.
– А как же я? – шепчет жалобно Игорь.
– А ребеночек? – добавляет писку Вика.
– Оу, – сверкает пятидюймовой улыбкой счастливый жених, – о нем можете не беспокоиться, мы его обязательно усыновим, не так ли, Энн?
– Сто раз тебе говорила: не называй меня этим ублюдочным именем! – вспыхивает Анна Сергеевна.
– Дорогая, ты преувеличиваешь, всего-то во второй или третий раз, если не в первый…
– А тебе лишь бы считать, – отмахивается Анна Сергеевна и, приблизившись к Игорю, кладет свои белы ручки на черную кожу его плеч.
– Милый мой, хороший мой, Игорек, пойми, так надо, так будет лучше…
– Кому? – интересуется Игорь, не ощущающий себя ни милым, ни хорошим, а как раз совсем наоборот.
– Всем! – горячо заверяет Анна Сергеевна, явно стремясь возместить экспрессией малую убедительность своих речей. – И, может быть, в первую очередь тебе…
– Бат дарлинг, – встревает плейбой, – экскьюз ми, я не понимаю, зачем ему с тобой расставаться, если он так к тебе привязан? Почему бы нам не нанять его телохранителем? Мы могли бы иногда соображать на троих в смысле секса…
– Ты его любишь? – задается неизбежным вопросом всех отвергнутых влюбленных Игорь, опуская из деликатности неизменное начало: «неужели…»
– Мой юный друг, – спешит плейбой замять бестактность паузы, возникшей по вине Анны Сергеевны, откровенно припозднившейся с ответом, – я не настолько самонадеян, чтобы требовать от своих избранниц испытывать к моей особе столь сильные романтические эмоции. Сомневаюсь, что способен таковые вызывать. Я привык довольствоваться обычным влечением и приязнью…
– Должен вам заметить, молодые люди, – подал голос обеспокоенный Всеволод Рафаилович – что в этом сообщении говорилось не только о свадьбе, но и о террористах…
– Дядя Сева, ну какие еще курдские повстанцы! – пожимает плечами Анна Сергеевна. – Вы что, Турова не знаете? Обычная тутка…
– Разрешите с вами не согласиться, – упрямится дядя Сева. – Вот ведь новость о вашей свадьбе уткой не оказалась. Так может быть и о курдах правду сболтнули, тем более что они у нас вроде бы имеются…
– Вы уверены, что это курды, а не чеченцы? – сомневается плейбой.
– Слушай, Викулик, ты, когда сюда пробиралась, никого не приметила? – обращается Анна Сергеевна к подруге за разъяснениями.
– Да вроде там какие-то мужики в пятнистой униформе спорили, кому из них «Амфитриту» брать. Один говорил, что уже три года эту операцию готовил, что ради нее даже родную Москву на провинцию променял, а другой – явный гэбэшник – нес какую-то ахинею о том, что они тут как проклятые восемнадцать месяцев бурную бутафорию разводят и бдительность идиотскую проявляют вовсе не для того, чтобы какие-то менты увели у них из-под носа плоды их большой победы… Да ну их! Меня другое интересует. Вот вы, господин плейбой, что-то там об усыновлении говорили, так? Так! А как вы сиротку усыновите, если не знаете, где он находится?
– Я полагаю, мы урегулируем этот вопрос…
– О’кей, урегулировывайте.
– Какая меркантильность! – фыркнула Анна Сергеевна.
– Действительно, – поддержал кассир администратора. –
Скромнее надо быть, девушка, человечнее…
– Ну чего вы взъелись? Надо же человеку хоть к чему-ни-будь хоть какой-то интерес испытывать? Почему бы не к деньгам? Уж они-то не подведут, всегда выручат…
– А ты? – ввернула Анна Сергеевна.
– И я, – охотно вписалась Вика. – Если хорошо заплатите…
– Well. How much? – пошел напрямик американец.
– One hundred thousand dollars!
– Deal! Shake on it![107]
Договаривающиеся стороны с чувством пожали друг другу руки.
– Не, ты глянь, чё вытворяет! – восклицает один из обезоруженных богатырей Черномора, таращась на экран забытого ящика, где ведущий, бормоча о том, что видит как генерал делает ему знаки руками, давая понять, что он арестован и что ему пора закругляться со своими идиотскими провокационными новостями, и оправдываясь тем, что в крепкие орешки он не годится, поскольку из того оголтелого хаоса случайностей, накладок и недоразумений, который мы именуем жизнью, не вынес ни одной идеи (терпеть не могу таскать тяжести) и давно уже живет не головой, не сердцем, а воображением, к тому же выражение суровой решительности совершенно не идет его упитанной физиономии, вдруг встает, снимает очки, отцепляет утробистый торс, отдирает парик, удаляет бородавку с носа, стирает врожденную смуглость с щек и превращается в стройного молодого человека белобрысой нордической породы.
