погладила ее по плечу: - Мам, не надо, мы действительно перестарались. Станислав у нас главный и привык все жизненно важные решения принимать самостоятельно. Правда, Станислав?
Тот в ответ гордо расправил плечи и кивнул.
- Не хочешь красный галстук – и не надо! – ласково продолжила Викинг. – Надевай тот, который сочтешь нужным. Код только скажи, а то время оплаты истекает.
- Вообще без галстука пойду! – буркнул Стасик и продиктовал шесть цифр.
Ромка беззастенчиво заржал в голос. Женька тоже, не удержавшись, прыснула, но тут же взяла себя в руки:
- Ром, нехорошо злорадствовать! Ты же сам наговорил Стасу гадостей по телефону! Прямо сразу. А он из добрых побуждений на твой звонок ответил! Хотел предупредить, что я занята и перезвоню позже.
- Да-да! – Ромка с язвительным видом помешал сметану в борще. – И спинку из добрых побуждений предлагал потереть! Ладно, на меня психанул, а тебе почему про звонок не сказал? Тоже по доброте душевной?
- Он хотел признаться! Приходил тем же вечером с коробкой конфет, даже подводку начинал, типа «не собирался лезть в твою личную жизнь, но…» - искренне выступила Женька в защиту Стаса. - А потом узнал, что мы поссорились, и решил не говорить. И Викинг ему сразу очень понравилась! Еще на фото в соцсети. А потом, представляешь, встретил ее в автосервисе… и не понял, что это та самая девушка! Человек на фото и в реале отличается. Но все равно познакомился и…
- А я тоже ни капли не злорадствую! – невинно улыбнулся Ромка и демонстративно задержал взгляд на елозящем шваброй по полу Стасе. – Счастьем сестры полностью удовлетворен!
Женька все-таки рассмеялась, но подошла к ноутбуку и отключила видеозвонок.
Ромка зачерпнул ложку борща, отправил в рот и блаженно прикрыл глаза:
- Райское наслаждение! Женечек, может, все-таки поешь? Мне одному скучно.
- Ладно, уговорил слабохарактерную! - Женька потянулась к сушилке. Но Ромка ее опередил: сам достал тарелку и ложку, налил борща и поставил перед женой.
Едва закончили обедать, позвонил ее отец.
Как и предрекал директор, с любимой работы папа не уволился, но теперь получал за нее вполне приличную зарплату. Зато Антоша сразу после праздников продал Палычу не только оговоренную ранее долю в уставном капитале, а вообще все. И вышел из состава учредителей. О чем шеф с ним говорил, какие аргументы приводил, Женька не знала. Да и не вникала особо – неинтересно.
- Надумал написать историю нашего рода! – объявил отец после стандартного обмена новостями за неделю. – А то про дохристианскую Русь знаю больше, чем про ближайших предков. Нехорошо оно, непорядочно. Начать решил с бабушки Прасковьи – твоей прабабушки то есть. Стал искать информацию. И кое-что обнаружил…
Женька придвинулась ближе к мужу и с нетерпением посмотрела на отца:
- Про историю с солдатом, да?
- Да. Набрал в поисковике название деревни, в которой баба Паша оказалась, когда их поезд разбомбили. И угодил в аккурат на местный исторический форум: знаменитые земляки, старые фотографии, воспоминания старожилов. Про войну целый блок отдельный. Порылся в нем и нашел рассказ местной жительницы. Ей в то время двенадцать было. Ссылку отправил, почитай сама, чтобы из первых рук было.
Женька кивнула, попрощалась с отцом и перешла по ссылке.
История была записана внуком со слов бабушки – уже совсем древней старушки, но, несмотря на возраст, обладающей отличной памятью и ясностью ума.
То, что героиней рассказа была именно Женькина прабабушка, сомневаться не приходилось: совпадали не только имя и фамилия, но и возраст, и другие детали – бабе Паше на тот момент действительно было восемнадцать, и она училась на втором курсе Московского университета.
Дело было зимой. Ехала прабабушка в эвакуацию, но не доехала, оказавшись одна в незнакомой местности. Приютила ее местная тетка, которая жила вдвоем с дочерью – двенадцатилетней девочкой.
В тот злополучный день тетка ушла в соседнюю деревню - помочь по хозяйству старенькой родственнице, там и заночевала. Прабабушка была во дворе, когда услышала крик хозяйкиной дочки. Оказалось, в избу забрел немецкий солдат – то ли спросить что хотел, то ли разжиться насчет продуктов.
- «Паша в дверь вошла и столбом застыла, - прочитала Женька вслух. – Этот гад ее не видал – он меня в угол зажал, платье рвать начал. Паша нож со стола ухватила, и со всей силы в шею немцу воткнула – чуть ниже затылка. Кровь как брызнет! Во все стороны. К ночи мы избу отмыли, мертвеца в мешковину завернули и на санках в лес повезли. Всю дорогу молились, чтобы снег пошел и следы засыпал. А он и впрямь повалил – густой-густой, будто лопатой кто кидал! Сбросили немца в овраг, там его и замело. После войны уже бригада специальная вытащила и за забором кладбища похоронила. А документы его в краеведческом музее лежат».
- Твоя прабабушка настоящая героиня! – Ромка обнял жену. – Вступилась за другого человека, ребенка. Впрочем, я в ваших генах не сомневался.
– А Антон не поверил, - вздохнула Женька, укладывая голову на плечо мужа. – Хихикал, утверждал, что прабабушка все выдумала! Советовал мне успокоиться насчет этой истории и забыть. Требовал доказательства: документы, свидетельства очевидцев. А раз их нет, то и неправда все. А доказательства раз – и появились! Прямо по теории Линкиного мужа – система всегда отвечает на запросы.
- Антон сам ни на что не способен, по себе и судит. А ты абсолютно права, что помнишь. «Гордиться славою предков не только можно, но и должно» - это еще твой любимый Пушкин сказал.
- Пушкину можно доверять! – воодушевилась Женька. – Но, думаю, помнить надо всех, а не только самых выдающихся. Например, моего деда-моряка, который умел виртуозно швартоваться в шторм. Бабушку, которая научила печь хлеб и рассказала про кресало и воскресенье. Твоего деда – охотника и следопыта, и прадеда, построившего деревянный храм. И прапрадеда-шамана, чьи гены подарили тебе феноменальную наблюдательность и вещие сны.
- Принято! История рода – отличная идея, – широко улыбнулся Ромка и включил чайник. – Кофе будешь?
Женька кивнула и вытащила из шкафа чашки.
- А раз уж разговор зашел про сны… - таинственно продолжил муж, насыпая в них растворимый кофе. – Приснилось на днях кое-что. Будто гуляю по парку с коляской для двойни.
- Ух, ты!! – восторженно посмотрела на мужа Женька. – А какой цвет у коляски был
