Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 208
11 часов 30 минут.
Адъютант докладывает: на самоходке приехал Фриче. Входит Фриче — в сером пальто, в очках, небольшого роста. На ходу читает бумаги. Молча садится. Переводчик рядом.
Фриче тоже принял условия безоговорочной капитуляции. Хотел он этого или не хотел, но то был неизбежный итог наших переговоров.
С о к о л о в с к и й (Фриче). Мы заинтересованы в том, чтобы в Берлине было спокойно. Тем, кто беспокоится за свою судьбу, мы можем дать охрану.
Ф р и ч е. Немецкие полицейские органы разбежались, но можно их вновь собрать.
С о к о л о в с к и й. Нас полиция не интересует. Она будет причислена к военнопленным. Нас интересуют чиновники администрации. Им мы обеспечим охрану. Ущерба им не будет. Ясно?
Ф р и ч е. Не понимаю. Кто, где может причинить ущерб? Кто решится на эксцессы?
С о к о л о в с к и й. И наши отдельные бойцы, и немецкое население могут проявить жестокость к вам за действия гестапо и тому подобное…
Ф р и ч е. Да, возможно.
С о к о л о в с к и й. У нас все предусмотрено, объявлено. Есть комендант Берлина — советский генерал Берзарин. Созданы районные комендатуры. Они примут все меры. Есть ли у вас другие пожелания?
Ф р и ч е. Я вам писал письмо как последний ответственный представитель правительства. Я написал его, чтобы предотвратить кровопролитие.
С о к о л о в с к и й. Ваш вынужденный жест нам понятен.
Ф р и ч е. Я бы хотел расширить документ, для чего мне нужно связаться с Дёницем.
— В десять часов утра, — сообщил я, — Дёниц обратился к армии и народу с заявлением, что он принял руководство и до конца продолжает борьбу с большевизмом, а также с американцами и англичанами, если они будут мешать. Но нам он не страшен!
Ф р и ч е. Я этого не знал.
Окончательно уточнив условия капитуляции, мы расстаемся с ним. Все задумчивы: не подставное ли это лицо? Хоть враг повержен, все равно чувствуешь к нему недоверие. Рассуждаю вслух:
— Дёниц объявил Гиммлера предателем. Берлин капитулировал отдельно. Но, в общем, мы их доконали. Какой же у них развал и разброд, если Геббельс хотел ориентироваться на нас…
Все поняли мою иронию и засмеялись.
Звонок телефона. Начальник штаба армии доложил, что в Берлине стало тихо.
Я сообщил об этом всем присутствующим на КП.
— Наступает конец войны, — возбужденно сказал Василий Данилович Соколовский.
— Да, закурим трубку мира!
В полдень Берлинский гарнизон капитулировал. Мы вышли на улицу. Вокруг тишина, от которой мы так отвыкли. С непривычки она кажется звенящей. И вдруг мы услышали, как где-то недалеко чеканит шаг строй. Даже не верится, что это наши гвардейцы могут маршировать так торжественно. Из парка Тиргартен идет рота 79-й гвардейской стрелковой дивизии. Роту ведет гвардии капитан Н.И. Кручинин. Он только что закончил очистку восточного бункера от фашистов, пытавшихся еще сопротивляться. Там был сделан последний выстрел в полосе 8-й гвардейской армии. Последний выстрел — и гвардейцы вышли из боя на центральную улицу Берлина строевым шагом. Какая выправка, сколько радости на лицах воинов-победителей!
Нет, я, кажется, еще никогда не видел такого строя. Шаг в шаг, нога в ногу, плечо к плечу. Богатыри земли русской идут по Берлину! И вдруг песня — песня широкая, певучая, наша, русская. Она плывет по еще дымящимся улицам города, где когда-то созревали планы главарей Третьего рейха о мировом господстве.
Я смотрю на лица бойцов, усталые и радостные. Вот оно, настоящее счастье солдата!
2
Кончилась война. Пройден большой и трудный путь. Если бы все траншеи, окопы, ходы сообщения, по которым довелось ходить в годы войны, если бы все маршруты стремительных маршей и обходных маневров соединить в одну прямую линию, она опоясала бы весь земной шар по экватору. И я горжусь, что это расстояние я прошел вместе с воинами армии — под вражеским огнем, через водные рубежи и заминированные поля.
То, что выпало в эту войну на долю наших воинов, всего советского народа, никогда еще не выпадало ни на чью долю. Эта война была самой кровопролитной и разрушительной из всех войн в истории человечества. Что мы, пережившие ее испытания, можем и должны сказать нашим детям, внукам, всем грядущим поколениям?
Каждая строчка этих воспоминаний — результат моих наблюдений, переживаний и размышлений, порой, может быть, субъективных, но всегда искренних. Я говорил, говорю и буду говорить о войне без утайки все, что думаю, что тревожит мою душу.
Зловещее пламя минувшей войны взметнулось из центра Европы, из гитлеровской Германии. Сколько страданий, какие жертвы понесли народы, чтобы погасить его! Десятки миллионов убитых и искалеченных, многие тысячи городов, сел, поселков разрушены и сожжены.
Наибольшие жертвы понес советский народ, потому что главную тяжесть удара военной машины Гитлера приняли на себя мы, советские люди. Война прошла по нашей земле от западных границ до Москвы и Ленинграда, до Нижней Волги и обратно. У нас есть полное моральное право судить и агрессора, и тех, кто развязал ему руки.
Совместными усилиями народов стран антигитлеровской коалиции пламя войны погашено там, откуда оно взметнулось.
Кто думает о прошлом, тот имеет в виду и будущее. Кто говорит о будущем, тот не имеет права забыть о прошлом. Пройдя сквозь огонь многих сражений, я узнал тяжесть войны и не хочу, чтобы эта участь снова выпала на долю народов. Но угрозу новой мировой войны нельзя считать полностью устраненной.
Разум требует не забывать уроков истории. Пусть помнят о них и те, кто строит новые планы агрессии.
Шестьдесят второй год я ношу военную форму, и я со всей ответственностью говорю: мы, советские воины, сделаем все, чтобы защитить нашу социалистическую Родину от любого агрессора, и будем в первых рядах во всех делах во имя нашей Отчизны.
Иллюстрации
Командир полка В.И. Чуйков с наградной шашкой. 1919 г.
Василий Иванович и Валентина Петровна Чуйковы. Октябрь 1926 г.
Командный пункт 62-й армии: начальник штаба армии Н.И. Крылов, командующий армией В.И. Чуйков, член Военного совета К.А. Гуров, командир 13-й гвардейской стрелковой дивизии А.И. Родимцев. Декабрь 1942 г.
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 208
