не предпринимавших сколь–нибудь действенных мер для нормализации экономики и не способных бороться с набирающим силы национально–освободительным движением, получавшим растущую поддержку со стороны окрепшего за годы войны индийского национального предпринимательства. В 1940‑е годы колониальный аппарат претерпел значительные преобразования. Изменилось соотношение британских чиновников и индийцев (в пользу последних), многие представители британской администрации считали дальнейшее пребывание в колонии бесперспективным и неоправданно дорогостоящим в связи с растущими затратами на развитие аппарата подавления антибританских движений. Возникший во время войны большой спрос на промышленные изделия, особенно на вооружение и обмундирование англо–индийской армии, а также для английских и индийских войск, действовавших в Северной Африке, объективно стимулировал развитие промышленного производства. В условиях ослабления конкуренции английских товаров рост промышленной продукции произошел в металлургической, металлообрабатывающей и химической промышленности, т. е. в отраслях, имевших военное значение, а также в хлопчато–бумажной и пищевой, обслуживавших нужды армии. Усилился процесс концентрации производства и централизации индийского капитала, существенно окрепли монополистические группы — Тата, Бирла, Далмия–Джайн, Сингхания, Хирачанд Валчанд и др. Появились смешанные англо–индийские компании. Проникновение на индийский рынок в годы войны американского капитала и обострение англо–американской конкуренции в Индии объективно способствовали укреплению позиций местных предпринимателей по отношению к английским монополиям. Федерация индийских торговых и промышленных палат (ФИТПП) ассоциировала себя с интересами растущего национального капитала и выступала с поддержкой идеи индийской независимой государственности.
Особенности внутреннего развития княжеств Индостана
Индийские княжества занимали 45% территории субконтинента, а население всех княжеств (их насчитывалось около 600) превышало 90 млн человек, что составляло 24% населения Индостана. Значительную роль в политической и экономической жизни Индии играли примерно 50 княжеств, наиболее крупных по территории и населению. Среди них выделялись три важнейших княжества: Джамму и Кашмир, Хайдарабад и Майсур.
Англичане для удобства администрирования разделили княжества на несколько основных групп в зависимости от числа залпов, которыми приветствовались князья при торжественных церемониях. Княжества первой группы полностью контролировали вопросы, связанные с внутренней политикой, издавали законы. Они были известны под названием «салютных княжеств», т. е. княжеств, правители которых имели право на получение приветственного салюта при посещении столицы и проведении торжественных церемоний. Таких княжеств насчитывалось 118, т. е. примерно 1/5 часть от общего числа, и количество залпов в их честь варьировалось от 21 до 9. Список «салютных княжеств» представлял собой важный документ, ибо он упорядочивал иерархию князей. Правители 5 крупнейших княжеств — низам Хайдарабада и махараджи Джамму и Кашмира, Майсура, Гвалиора, Бароды — были удостоены 21-залпового салюта; князья Индора, Траванкура, Колхапура, Бхопала, Мевара и Калата — 19. За ними следовали княжества, различавшиеся по количеству залпов: 17, 15, 13, 11, 9. Махараджи вели борьбу за увеличение количества присужденных им салютов, ибо их число заключало в себе не только соответствующий статус и престиж, но и несло право на обладание целым рядом привилегий. Вице–короля Великобритании приветствовали 31 залпом, а самого британского монарха — недосягаемым для простого смертного числом — 101. Следом за «салютными княжествами» следовала группа княжеств, в честь правителей которых салюты не были предусмотрены. Эти княжества в гораздо большей степени находились под юрисдикцией британских властей. Они могли принимать законы лишь с одобрения британской колониальной администрации и вершить суд только в отношении мелких правонарушений. В них исполнительная, законодательная и судебная власти контролировались специально назначаемыми в них британскими чиновниками — резидентами и агентами.
Соблюдению протокола и детальной разработке ритуала взаимоотношений между князьями и высшими представителями британской власти придавалось огромное значение. Кроме салютов, князья наделялись целым рядом почестей, варьировавшихся в зависимости от их значимости. Стремясь создать себе опору в лице лояльной индийской знати, британцы даровали князьям гербы, создаваемые знатоками британской геральдики. Князья оказывали военную поддержку Британской империи, и она учредила для них специальные награды — Орден Звезды Индии, Имперский Орден короны Индии, Орден Британской Индии. Их посвящали в рыцарское достоинство и производили в баронеты, они имели право свободного допуска к вице–королю и государственному секретарю по делам Индии. Союз князей и Британской империи скреплялся официальными документами: британские монархи от Виктории до Георга VI санкционировали их власть. Князья были непременными участниками имперских конференций наряду с представителями доминионов, входивших в Британскую империю, принимали участие в подписании Версальского мирного договора и деятельности Лиги Наций. Князья традиционно рассматривались как опора в борьбе с националистами Британской Индии.
В 1921 г. была создана Палата князей как совещательный орган при вице–короле, призванный решать вопросы реорганизации княжеств по пути преобразования их в конституционные монархии. Монархические идеалы государственного правления князей шли вразрез с демократическими устремлениями лидеров политических организаций на территории Британской Индии. Идея свараджа, владевшая умами националистов в Британской Индии, трактовалась в княжествах как потеря их независимости от лидеров ИНК.
Соседи Британской Индии в южноазиатском регионе
Политические образования Южной Азии, располагавшиеся на прилегающих к Британской Индии территориях и находившиеся в разной степени зависимости от Великобритании, имели долгую историю культурных и экономических контактов, равно как и противоречий и напряженности в отношениях населяющих их народов. Политические деятели так называемых «малых стран» региона всегда пристально следили за событиями в Индии и во многом заимствовали политический опыт лидеров индийских общественных движений, однако отстаивали право на собственный путь развития и провозглашали свои государственно–национальные ценности, подчеркивая самостоятельность избираемых политических и экономических стратегий развития.
Цейлон являлся британской королевской колонией, наделенной самостоятельной от Индии колониальной администрацией во главе с генерал–губернатором, подотчетным Департаменту по делам колоний в метрополии. Национально–освободительное движение на острове было разобщено и незрело, и возникшая тенденция к преодолению межобщинной розни не возобладала. Первая политическая организация, объединившая представителей трех крупнейших общин острова — сингалов–буддистов, тамилов–индусов и мавров–мусульман, была образована лишь в 1919 г. по образцу Индийского национального конгресса (ИНК), возникшего на три с половиной десятилетия раньше. Она получила аналогичное название — Цейлонский национальный конгресс (ЦНК), однако этой организации не суждено было сыграть ту роль, которая была отведена историей ИНК. В 1921 г. внутри ЦНК произошел раскол, приведший к отделению тамильской общинной организации Тамил махаджана сабха (Великий народный союз тамилов), начавшей борьбу за увеличение тамильского представительства в Законодательном совете, что закрепило традицию построения политических партий по национально–религиозному принципу. Наряду с ЦНК, представлявшим интересы сингальской части населения, были сформированы Всецейлонский тамильский конгресс, отстаивавший права так называемых «цейлонских тамилов», Цейлонский индийский конгресс, защищавший «индийских тамилов», а также Цейлонская мусульманская лига, выражавшая требования цейлонских мавров. «Цейлонские» тамилы, укоренившиеся на острове еще в добританский период, имели прочные экономические позиции, особенно в торговле и банковском деле. Они считали себя полноправными жителями острова, в то время как «индийские» тамилы составляли ограниченную в гражданских правах группу
