форме военной полиции Конохи, носящим на спине символику клана Учиха. — Потомки великого Ашуры, надеюсь, тоже не стеснены? Все же, наши кланы можно назвать братскими.
— Тридцать лет назад такая фраза привела бы к знатной битве! — усмехнулся Тоширо. — Но я рад, что сейчас все по-другому. Кагами-сама, вы — прекрасный глава клана. Можете рассчитывать на мою поддержку.
— Приятного дня, — поклонился Учиха и удалился.
Сенсома сместился в сторону Мито и тихо шепнул ей на ухо:
— Что это было?
— Политика, мальчик мой, — вздохнула женщина. — Только что, на твоих глазах, клан Учиха и клан Узумаки заключили мирный договор. Если я правильно поняла, теперь на совете кланов Страны Огня, куда входят и Узумаки, они будут держаться одинаковых точек зрения. Постараются, по крайней мере.
Сенсома передернул плечами и поспешил забыть скрытые жесты, полутона и намеки, замеченные им в ходе короткого, но важного диалога глав кланов. Чур его. Чур! Политика явно создана, чтобы его пугать…
Спустя несколько часов, когда все основные лица оказались на местах, на «арену-гостинный-зал» заявился Третий Хокаге.
Как и подобает статусу, Хирузен был облачен в традиционное одеяние Хокаге — свободные красные одежды, сверху которых была легкая накидка белого цвета. Каштановые волосы молодого Хокаге скрывала знаменитая красная шляпа с надписью «Огонь». Подле Сарутоби шла Бивако, у которой уже довольно заметно округлился живот.
И Хокаге и его будущая жена принимали приветствия, похожие на те, что принимали Сенсома с Юки, с куда большим достоинством и официозом, чем их «соперники». Сенсома криво усмехнулся, глядя на то, как тяжело Хирузену сохранять маску добродушия и отеческой мягкости, когда он смотрит на родителей новеньких генинов — мужчин и женщин, в большинстве своем, куда более старших, чем он сам.
Наконец, Хокаге и директор Академии встретились, и гул сотен шиноби и их родственников, начал стихать, потихоньку сойдя на нет.
В воцарившейся тишине, хорошо поставленный (и когда он все успевает?!) голос Хокаге звучал особенно внушительно:
— Сегодня мы приветствуем новых преемников Воли Огня! Ее светочей, что разнесут наши веру, надежду и любовь по всему миру и будут отстаивать их в любых его уголках! По заветам двух предыдущих Хокаге, я — Третий Хокаге — Сарутоби Хирузен, дал возможность каждому из жителей Страны Огня попробовать себя в роли шиноби. Не всем это оказалось по плечу — многие не были готовы к суровым испытаниям, каждодневно встречающемся на пути воинов Воли Огня. Тем не менее, я с гордостью в сердце чаю увидеть тех, кто преодолел все трудности на своем пути становления генином, и оказался достоин того, чтобы его признал сам директор Академии Шиноби Страны Огня. Директор-сама!
Сенсома усмехнулся, поправляя свой директорский плащ, и вышел к Хирузену. На него тут же оказались обращены сотни любопытных взглядов, и он с тоской в сердце подумал, что лучше бы каждый из них был кровожаден и выражал желание его убить. Тогда бы это была битва. А так… это политика.
— Политика — тоже битва, — ободрил своего джинчурики Исобу. — Просто скажи им то, что чувствуешь, перерожденный. Давай. От сердца.
— Выпускники! — командным голосом рявкнул Сенсома. — Ко мне!
Некоторые поморщились от такого пренебрежительного зова, но каждый из новообращенных генинов тут же бросил все свои дела, разговоры и даже еду (что особенно сильно удивило родителей-Акимичи) и с максимальной скоростью метнулся под светлые очи директора.
В мгновенно образовавшейся кутерьме, Сенсома успел выцепить взглядом Джирайю, в компании Орочимару, махнувшего рукой в сторону убежавшего Дая.
Ладно, не время думать о возможных пакостях от крестника. Нужно сказать наставительные слова ученикам.
— Что движет шиноби Конохи? — все тем же командным голосом спросил Сенсома у выстроившихся в ряды генинов.
— Воля Огня! — ответили они хором.
Это было отрепетировано.
— Что шиноби Конохи сделает ради Воли Огня?
— Все что угодно!
Это тоже было оговорено.
— И кто же вы тогда, шиноби Конохи?
— Носители Воли Огня!
Так стройно и единодушно можно отвечать лишь то, что ты повторял на репетициях раз за разом.
— И чего же вы жаждете больше всего, воины Воли Огня?!
А вот на этот вопрос директор Академии предложил в этом году ученикам самим придумать ответ. Пусть даже крикнут какие-то глупости вразнобой — это будет то, что идет от их сердец. То самое, чем научил их именно он — Сенсома Томура.
— СРАЖЕНИЙ! — взревели хором выпускники.
Все вместе, единодушно, разом и от сердца. Кто-то из них, возможно, договорился заранее, но явно не все. Однако все они, каждый, ответил именно так. Опешивший Сенсома выглядел под стать родителям генинов, главам их кланов и даже Хокаге, поперхнувшимся дымом, до этого с нескрываемым удовольствием следящим за ответами детей.
Лишь где-то в толпе Сенсоме послышался приглушенный смех учителей. Громче всех, конечно, смеялся Озин.
— Да будет так! — собравшись с мыслями, продолжил Сенсома. — Учителя — встать в строй!
Быстро, под стать ученикам, учительский состав в полном размере предстал перед людьми, появившись за спинами детей. Чен, Хонсу, Умино и прочие — все они были знакомы жителям Конохи не меньше директора. Из всего их стройного ряда, облаченного в стандартную броню шиноби Конохи, заметно выделялся лишь Озин, по привычке кутающийся в безразмерный плащ, который был ему, полностью выздоровевшему, маловат.
— С сегодняшнего дня, выпускники, вы — генины Селения Скрытого в Листве! — объявил справившийся с удивлением Хокаге.
— ХАЙ! — ответили ему.
Дальше последовала неспешная процедура награждения. Протекторы с символикой Конохи юные генины получали и от Хокаге, и от директора. От каждого из них повязки принимались с нескрываемой гордостью, мол, смотрите — меня наградил лично «Сам Он»!
Сенсома, помогающий радостному Даю завязать свой протектор, наклонился к нему и шепнул:
— Поздравляю, ученик.
Мальчишка зашмыгал носом, но не позволил себе разреветься в строю, преданными глазами смотря на того, кто превратил его из простого сироты в самого настоящего генина.
После начался праздник. Всем желающим генинам было предложено воспользоваться ареной, если они смогут найти себе соперника, который согласится с ними на спарринг. Сенсома ни капли не удивился, когда большинство новообращенных генинов стали выбирать Джирайю. Мелкий пакостник умел добиваться своего, так что его успели невзлюбить почти все выпускники, а особенно — женская часть.
— Мелкий извращенец!
— Мы тебе покажем!
Довольный крестник не слушал грязи, которой его щедро награждали генины
