Я бросил мыши кусочек хлеба, и зверек потащил подачку к себе под мечеть, потом появился снова; бросая кусочки все ближе и ближе к себе, я подманил мышь буквально к ноге; уверен, что если бы я приходил сюда часто, через неделю она ела бы у меня с руки. Мое удовольствие от наблюдений за мышью увеличилось, когда она вернулась со всей своей семьей — и взрослые, и детеныши были такими же пушистыми и упитанными. В это время две «христианские» мыши приблизились со стороны часовни, так что вскоре вокруг меня собралось шесть-семь зверьков, которые деловито сновали туда-сюда. Но откуда они приходили? Были это обычные домашние мыши, добравшиеся до вершины горы, на высоту 8000 футов над уровнем моря? Или они — результат некоего мышиного «исхода» из когтей монастырских котов? Или это особый вид синайских мышей? Помнится, я слышал, как домашние мыши оказались на песчаном острове неподалеку от Дублина и вскоре изменили цвет, а один кладовщик из лондонских доков рассказывал мне, что на холодных складах мыши обрастают исключительно густой шерстью. Так что, вполне возможно, эти мыши стали такими пушистыми, чтобы выжить зимой на вершине Синая.
И греческий монах, и бедуин уверяли меня, что, насколько они помнят, мыши жили в горах всегда. Если последний посетитель оставил им хлебные крошки, то, учитывая двухмесячный перерыв, как могли эти существа выжить на голой скале?
Когда солнце стало клониться в сторону Аравийской пустыни, мы погасили свечу и закрыли часовню. Развернувшись спиной к священной вершине, мы двинулись вниз, оставив ее небесам и крошечным грызунам, которые обитают в закоулках и расщелинах священной горы.
10
Мы спускались быстро, местами просто бежали, останавливаясь время от времени не потому, что уставали, а чтобы насладиться красотой заката. Брат Гавриил рассказывал мне о святых и отшельниках, чьи имена связаны с пещерами Синая, и я с интересом обнаружил среди них многих персонажей, широко известных в истории раннего христианства.
Святые Косма и Дамиан жили в пещере в долине Вади эль-Леджах. Они были врачами-египтянами и прославились как «мученики-бессеребренники», поскольку были профессионалами, которые не брали плату за услуги, но просили пациентов обратиться от язычества к христианству. Должно быть, они были среди ранних синайских отшельников, поскольку считается, что они приняли смерть в III веке, во время гонений Диоклетиана.
Еще один святой, чье имя дано одному из гротов в горах, — Онофрий. Он был египетским отшельником, который, как и святой Антоний, искал уединения более полного, чем могла дать Фиваида, а потому в конце III века удалился в дикие горы Синая. Его житие написал монах, знавший отшельника лично, это был египтянин по имени Пафнутий, ученик святого Антония; рукопись находится в Британском музее. В начале IV века Пафнутий посетил самых знаменитых святых и анахоретов пустыни, чтобы составить рассказ об их подвигах. Однажды, поднимаясь на гору Синай, он увидел человека, тело которого, сплошь заросшее волосами, прикрывал лишь пояс из листвы. Увидев его, Пафнутий спрятался, потому что принял странного типа за сумасшедшего. Но это был отшельник Онофрий. Проводив Пафнутия в свою пещеру, отшельник поведал, что семьдесят лет назад жил в монастыре в Египте, но, желая подражать Иоанну Крестителю, решил избрать самые удаленные и дикие места. Он пришел на Синай, где его ряса постепенно превратилась в лохмотья, так что через некоторое время наготу уже ничто не прикрывало. Пока он описывал свою жизнь, лицо его становилось все бледнее, и гостю стало очевидно, что отшельник умирает. Перед смертью он благословил Пафнутия, который оторвал кусок своей одежды, чтобы завернуть тело аскета, а потом оставил его в расщелине, в скалах.
Еще одно имя, упомянутое братом Гавриилом, — святой Нил. Монахи утверждают, что его скелет находится в костнице, хотя я уверен, что где-то читал: его мощи были перенесены в церковь Свв. Апостолов в Константинополе еще в отдаленные времена. Нил был одним из величайших отшельников, оставивших письменные тексты; его сочинения служили для просвещения христиан в самые темные времена. Человек богатый и уважаемый, в Константинополе он жил при императоре Феодосии II, но горел желанием служить Богу в самом удаленном месте мира. Оставив жену, он забрал младшего сына Феодула и совершил вместе с ним долгое путешествие; вероятно, это произошло в 390 году. Он сам рассказывал, что пустыня была полна жестоких сарацин, которые поклонялись Утренней звезде и приносили в жертву мальчиков на алтарях из грубого камня. Если они не могли принести в жертву мальчиков, то заставляли белого верблюда, не имевшего ни одного изъяна, встать на колени, после чего шейх перерезал горло животного ударом меча. Потом сарацины поедали жертвенное животное, причем полагалось съесть жертву до того, как первые лучи солнца появятся над горизонтом.
Нил с сыном жили как отшельники рядом с другими анахоретами. Но однажды группа сарацин напала на церковь и забрала все запасы продовольствия, которые монахи хранили в кельях на зиму. Потом они приказали отшельникам снять одежду и выстроиться по возрасту. Самые старшие аскеты были убиты, а юноши, среди которых был и Феодул, сын Нила, уведены в рабство.
«О, почему же наступил конец чудесам Синая? — восклицал Нил. — Почему не прогремел гром, почему молнии не поразили их за злые деяния?!»
После того как тела мертвецов сожгли, оставшиеся отшельники собрались и приняли решение подать жалобу местному правителю, который, видимо, отвечал перед римским правительством за безопасность горных проходов, как сегодня местные шейхи несут ответственность перед пограничной администрацией. Правитель ответил отшельникам, что накажет разбойников и отомстит за нападение, и Нил, жаждавший вернуть сына, спросил, можно ли ему пойти с ним. Правитель согласился, и Нил отправился с войсками, которые в течение двенадцати дней переходили Синайскую пустыню. Затем он встретил человека, который сказал, что видел тех сарацин и что юношу не убили. Нил был очень рад услышать, что Феодул жив. Однако мальчика продали в рабство в греческий город Элуза, который сэр Леонард Вулли и Т. Э. Лоуренс идентифицировали с руинами Халасы, милях в пятнадцати от Беэр-Шевы.
Нил отправился в этот город, чтобы найти сына. Он обнаружил, что епископ Элузы сделал его придворным в церкви. Феодул рассказал отцу, как он и другие пленники все ночи спали на голой земле, связанные ремнями, а рядом стоял алтарь, на котором лежал меч, и чаша с водой, фиал и благовония. Как-то сарацины перепились и долго проспали, так что утром и в течение следующих дней пленников гнали вперед и вперед, поскольку похитители спешили получить деньги за молодых людей. Епископ Элузы настолько поразился благочестию отца и сына, что посвятил их в священнический сан.
Нил и Феодул вернулись на Синай, чтобы продолжить отшельническую жизнь. Они отличались особой суровостью быта, но Нил не впадал в крайности и находил время критиковать издержки и пороки аскетического бытия. Его сочинения, в особенности письма с советами и указаниями друзьям-христианам, входят в число самых личных и полезных текстов, которые дошли до нас из той далекой эпохи.
Обсуждая великих анахоретов прошлого, мы спустились с горы Синай и вышли по верблюжьей тропе в долину Вади Шуайб, откуда увидели монастырь, лежавший в тени гор.
