я, после взятия Тебриза, посетил его могилу. Заодно я посетил медресе и ханаку (приют для паломников), построенную им в том же квартале Шам.
В ханаке я встретил несколько дервишей, они рассказали, что двенадцать их товарищей погибли во время восстания в Тебризе, поднятого против султана Ахмада.
Дервиши в ханаке Газан-хана все вместе прочли молитву и старший из них, с седыми волосами и бородой, достигавшими до пояса, прочел в мою честь хвалебную оду и я пожаловал тем дервишам целую горсть золотых монет.
В Тербизе я посетил также мечеть Али-шаха Гиляни. Тот был когда-то визирем Газан-хана, построившим в счет собственных средств ту мечеть, создавшим целую сеть подземных канатов (система водоснабжения), проведя воду под той мечетью. Когда я вошел в ту мечеть, было такое впечатление, будто я попал в рай. Пол в той мечети был выложен полированными плитами из мрамора, стены украшены изразцами, посреди мечети протекал канал с чистой прозрачной водой и люди совершали омовения на его берегах.
Через три дня, после моего вступления в Тербиз вновь открылись его базары и я решил посетить их. Все базары Тербиза стоят того, чтобы увидеть их, однако два из них не имеют себе равных в мире, один из которых — это рынок драгоценностей и ювелирных изделий, а второй — это рынок, где продают благовония (амбру).
Придя на рынок драгоценностей, я был поражен изобилием и разнообразием драгоценных камней и ювелирных изделий, выставленных в лавках-дуканах. Перед каждой из них стоял миловидный юноша, приглашающий покупателей посетить дукан и купить товар. Одежда на тех юношах была красивой, разноцветной, шелковой, на их головах были изящно накручены чалмы, украшенные пером. Выяснилось, что среди покупателей драгоценностей большинство составляли женщины, по этой причине продавцы нанимали миловидных юношей, облачив их в красивые одеяния, выставляли их в качестве зазывал возле своих дуканов. Другой рынок, где продавали благовония был расположен с рынком драгоценностей и когда я вступил в него, меня опьянили невиданные ароматы. Ибо на том рынке, помимо амбры, продают все виды благовоний, которые дистиллируют и перегоняют в специальных мастерских Тебриза и в мире ничто не сравнится с тебризскими духами сортов «Гол-э сорх-э Мухаммадди» и «Гол-э зард-э Мухаммади» (переводятся как «Алая роза Мухаммеда» и «Желтая роза Мухаммеда»).
Как и наш пророк Мухаммед (Да будет благословенно имя его), я неравнодушен к благовониям, ибо обоняя их нежный аромат, я испытываю приятные ощущения, запах благовоний относится к тем наслаждениям, которые, не в пример другим, не ведут к деградации и ослаблению мужчины.
В Тебризе, как мне рассказали, в сезон, когда распускаются розы, из одного харвара (мера веса равная 300 кг) алых или желтых роз Мухаммади, получают один мискаль (мера веса равная 4,64 г) благовоний в виде масла и стоит оно целых три мискаля золота, ибо дистилляция и перегонка эфира связаны со значительными затратами. Тебризские благовония развозятся по всему миру, во всех странах они пользуются заслуженной славой. В тот день, на базаре благовоний, я купил несколько различных видов, их них — масла алых и желтых роз, жасмина, несколько пузырьков с мускусом.
Через Тебриз текут две реки — Мехранруд и Сард-руд, обе они берут начало у горы Саханд, что к югу от города, вода в них такая холодная, что жители Тебриза и летом не испытывают нужды во льде, лишь богатые люди из прихоти пользуются льдом. Те две реки сливаются с рекой Сараб, которая впадает в море Джиджест (сегодняшнее озеро Резайе).
Однажды я посетил базар, где продавались тебризские ткани. Там я увидел различные сорта парчи, атласа, шерстяных тканей. Я узнал, что все те ткани вырабатываются в самом Тебризе, а тамошние парчу и атлас охотно покупают в странах ференгов (т. е. в Европе). Поскольку я отказался от намерения устроить массовую казнь тебризцев, то не стал разрушать и городскую стену, разрешив восстановить те ее части, что пострадали в результате боевых действий.
Еще до вступления в Азербайджан, я желал, когда попаду туда, посетить город Шабестар и прочитать фатиху над могилой шейха Махмуда Шабестари и помолиться за упокой его души. Ибо именно тому доброму человеку, я обязан многим, ибо многое я постиг прочитав его книгу «Гульшани Роз» (Цветник тайн), шейх Махмуд той книгой посвятил меня в сокровенные тайны бытия и вечности, прошлого и будущего.
Книга его хоть и маленькая, однако подобна драгоценному камню, который, несмотря на свою малую величину, обладает огромной ценностью. Шейх Махмуд Шабестари написал в своей книге не более одной тысячи бейтов (двустиший), однако те стихи учат человека всему. Джалалиддин Руми составил свою книгу «Маснавий-э Маънави» из двадцати семи тысяч бейтов и двухсот различных сказаний, однако всякий, кто причитает ту книгу, может стать кафиром (т. е., неверным), ибо автор в своей книге ставит в один ряд все религии, утверждая их равенство между собою, говорит, что ни одна религия не обладает преимуществом перед другой, что противоречит ясному и недвусмысленному положению Корана, который более чем в двухстах аятах утверждает превосходство ислама над всеми остальными верованиями, а в одном из них прямо говорится, что наш пророк является последним посланником Бога и после него уже не будет других пророков. В тот день, когда я отправился в Шабестар, было пасмурно, началась осень, наступавшая в Азербайджане раньше, чем в других районах, и я думал, что оттуда мне следует направиться в Рей, затем в Хорасан, чтобы в конце-концов попасть в Кеш.
Я знал, что если поспешу, то попаду в Кеш до наступления зимы и не предполагал, что прежде, чем попаду в Мавераннахр, мне доведется ввязаться еще в одну войну.
Жители Шабестара, взрослые и дети, в знак приветствия вышли на дорогу, по которой я ехал, дети показывали на меня друг другу.
По прибытии в Шабестар шейх Масъуд пригласил меня откушать и привел ко мне своих детей.
После трапезы я отправился посетить могилу шейха Шабестари. Я нашел ее в жалком состоянии и поэтому приказал, чтобы незамедлительно соорудили на ней надгробие, подобающее славе и памяти этого правоверного и ученого человека, которое заслуженно отражало бы его выдающееся место в религии и науке. Прочитав фатиху над его могилой, я решил возвращаться и спросил шейха Масъуда, сколько жителей насчитывается в Шабестаре? Шейх Масъуд ответил, что около шести тысяч. Я сказал, что в это число наверное входят и дети. Он ответил утвердительно. Я сказал: «Господь говорил, что когда в каком-то из племён рождается добродетельный человек, который вершит добрые и благостные дела, то благодать Божья от
