не приехала госпожа Демьяна.
Мегги не знала никакой Демьяны и не испытывала ни малейшего желания идти куда-либо с Вивьеной. В этот момент камера показалась ей действительно райским местом.
— Пленницам нельзя покидать камеры без разрешения мистера Квеберта, — попытался вступиться охранник, но Вивьена обожгла его злым взглядом.
— Девчонка — моя пленница, и мне не требуется разрешение вашего хозяина! — каждое слово она вбивала словно гвоздь в крышку гроба.
— Конечно, ты же элитная дрессированная собачонка, подчиняющаяся приказам только одного хозяина, — бросила Клементина. — Зачем тебе с ней разговаривать? Оставь девочку в покое. Она же тебе не нужна.
Слова Клементины, призванные успокоить Вивьену, лишь ещё больше распалили её.
— Вышла, — ледяным тоном приказала Вивьена, и Мегги сочла за благо подчиниться.
— Вы не можете… — предпринял ещё одну попытку урезонить ведьму охотник. Вот только смотрел он на Вивьену крайне перепуганным взглядом и не решался даже приблизиться.
— Могу, — хмыкнула Вивьена и, схватив Мегги за предплечье, поволокла к лестнице. Ведьма всё так же припадала на увечную ногу, но на удивление не издавала никаких звуков. Хотя, возможно, они тонули в гневной тираде Клементины, которая неслась им вслед: та требовала вернуть Мегги обратно и нисколько не стеснялась в выражениях в отличие от охотника.
Лестничные пролёты мелькали перед глазами, и Мегги силилась их запомнить, но их было так много, что не заплутать в них казалось просто невозможным. Мелькали лица. Десятки, а может и сотни. Кто-то смотрел на Вивьену с опаской, кто-то — с отвращением. Но гневных, полных ненависти взглядов было куда больше. И Мегги просто не могла понять, как женщина умудрялась не обращать внимание на них, целенаправленно таща Мегги по запутанным коридорам, в которых лишь изредка проглядывали окна. На улице стояла глубокая безлунная ночь.
— Вам не страшно? — спросила Мегги, напоровшись на очередной гневный взгляд, от которого у неё мурашки побежали по коже. Как бы она ни храбрилась, но против взрослых ей было нечего противопоставить.
Вивьена сбавила шаг, а затем и вовсе остановилась.
— С чего бы мне их бояться? — спросила женщина, нахмурив брови.
— Они вас ненавидят.
— Тоже мне новость, — фыркнула Вивьена и ткнула пальцем в охотника, стоящего у двери. — Они боятся всего, даже собственной тени. И истребляют всё, чего не понимают. Вот только это неважно, ведь скоро всё закончится. Мы вернёмся туда, где нам должно быть. И где нет подобных ничтожеств.
Охотник обжёг Вивьену взглядом, а та улыбнулась ему и вновь поволокла Мегги по серым безликим коридорам. Обиталище охотников казалось Мегги местом, при строительстве которого люди забыли о таком простом слове как «разнообразие».
В какой-то момент её вытолкнули на улицу, и Мегги даже на секунду обрадовалась, прежде чем осознала, что улица была ничем иным как внутренним двором. Идеальный шестиугольник, находившийся между высокими стенами без окон, и незастеклённый купол, каркас которого не спасал от снега. А снега там было много, даже слишком много — сугробы достигали Мегги чуть ли не до груди. Между сугробами были прочищены шесть дорожек, которые вели от двери к центру двора.
Дорожки сходились к одинокой колокольне, башня которой казалась куда старше бетонных стен, окружавших её. Многоярусная, она белой стрелой поднималась ввысь — к самому куполу. Тропы, ведущие к ней, были освещены невысокими фонарями, да и из окон колокольни лился мягкий золотистый свет. Колокол наверху, хоть и находился сейчас в покое, представлял собой завораживающее зрелище: серебряный, начищенный до блеска, он ловил на себе каждый лучик света и рассыпал его сотнями бликов. На секунду Мегги даже захотелось подняться и рассмотреть его вблизи.
— Раньше они вели себя открыто, — пожала плечами Вивьена, которая, как и Мегги, смотрела на колокольню охотников. — Они гонялись за нами по всему свету и нисколько не стеснялись этого, рассказывая всем и каждому о том, какие ведьмы опасные.
Вивьена отпустила Мегги и сложила руки на груди.
— А теперь посмотри на них: прячутся от всех, ведут какую-то свою подпольную войну. Прикрываются ложью и сразу же соглашаются на союз с ведьмами, если те обещают оставить их в покое. Ещё двадцать лет назад ведьму, которая решилась бы прийти сюда, даже слушать не стали бы — просто снесли бы голову, не дав даже рта раскрыть. Знаешь, что находится под их колокольней?
— Нет.
— Действительно, откуда тебе знать? — хмыкнула Вивьена и снисходительно улыбнулась девочке. Улыбка её была всё такая же отвратительная. — Склеп с черепами. Тела они сжигали, а вот головы… Головы другое дело — головы они хранят. Как доказательство своей силы. Хотя какая там сила? Пустой звук.
Мегги не оставляла мысль, что Вивьена буквально упивается своей значимостью. Принизив других если не действиями, то хотя бы словами, пытается возвыситься сама.
Вивьена пошла вперёд по заснеженной дорожке к колокольне, и Мегги не оставалось ничего иного как последовать за ней.
Телесного холода Мегги не чувствовала — высокие стены надёжно защищали от ветра, — а вот в душе её не отпускало чувство чего-то ужасного, и от этого девочку трясло. Она знала, что Вивьена опасна и непредсказуема в своём безумстве. А ещё знала, что верность Вивьены своей хозяйке не удержит её от жестокости, если ту переклинит.
— Скажи-ка мне, девочка, что ты знаешь о своей семье? — попросила она, даже не посмотрев на свою пленницу.
Мегги знала, что с ответом тянуть не стоит.
— Отец экономист, мать домохозяйка. Бабушка раньше имела большой вес в городе… — Мегги начала перечислять факты, которые в Рупи мог знать если не каждый, то, как минимум, каждый второй житель.
— Я не о том, — махнула рукой Вивьена. — Я о магии. И не говори, что ты о ней не знаешь. Твоя сестра — ведьма, наследница силы. Великой силы, на самом-то деле, — Вивьена остановилась и повернулась к ней. — Судя по твоему взгляду, могу сказать, что о силе ты знаешь, а о её истории — нет. Госпожа Демьяна считает это вполне логичным. Отдай силу человеку, не умеющему ей пользоваться, и уничтожь все знания о ней. Как результат — сила будет похоронена.
Мегги против своей воли жадно ловила каждое слово. Ей хотелось знать — и знать как можно больше. Вот только словам Вивьены нельзя было верить полностью.
— Хочешь, расскажу тебе сказочку? Дети же любят сказочки?
Мегги кивнула.
— Что ж, тогда, пожалуй, начну, — хмыкнула ведьма и действительно начала: — Когда-то давным-давно не было ничего. Была лишь тьма — бескрайняя и беспроглядная; самого понятия жизни не существовало. Но однажды бескрайнюю тьму прорезал луч света. Или же это была маленькая искорка света,
