Мандред чуть повернул голову и стал наблюдать за другом. Нурамон как раз подкладывал в огонь дрова. В ночное небо устремились сверкающие искорки. Пламя углубляло тени на лице Нурамона. Мандред не сумел сдержать улыбки. Его друг действительно поверил в то, что он провел последнюю ночь с двумя юными, красивыми фьордландками.
Нурамон поднял взгляд. Глаза его осветились, когда он заметил улыбку.
— О чем ты думаешь?
— О тех двух женщинах, с которыми был прошлой ночью.
Эльф вздохнул.
— Думаю, что никогда не пойму вас, людей.
Мандред едва не пожалел о своей шутке. На миг он решил было сказать эльфу правду.
— Мне жаль, что я не могу сопровождать вас в последнем путешествии. — Ярл почувствовал металлический привкус во рту. Уже немного осталось. Боли он не чувствовал. Ноги словно отмерли, он уже не мог шевелить ими. В кончиках пальцев что-то покалывало. — Не говори никому, что меня убила маленькая свинцовая пулька. Это неподходящая смерть для героя старой закалки…
— Ты не умрешь! — возмутился Нурамон. — Я послал гонца к королеве. Она сможет исцелить тебя. Мы поедем вместе. Как мы… — он запнулся. — Как это бывало и прежде.
— Не будь слишком строг по отношению к Фародину. Он упрямец, да… Но такой друг, который атаковал бы целый замок троллей только ради… — Мандред вздохнул. От разговоров он слабел. — Где моя секира?
Нурамон пошел к лошадям и вернулся с оружием в руке. Свет пламени позолотил лезвие секиры.
— Отдай ее Беорну…
Глаза Мандреда закрылись. Он нырнул во тьму. К нему спешил всадник. Он слышал стук подков, хотя было слишком темно, чтобы что-нибудь разглядеть. Он вообще ничего не видел. Поднял руку. Ее тоже не было. Земля дрожала под стуком подков. Всадник, должно быть, очень близко, а он все еще не видит его. Ярл испуганно открыл глаза. Рядом с ним стоял на коленях Фародин. Эльф казался утомленным.
Фародин взял его за руку.
— Я уже боялся, что ты ушел, брат по оружию. Держись! Королева придет. — В глазах светловолосого эльфа стояли слезы. Никогда прежде ярл не видел, чтобы Фародин плакал. — Тебе идет эта новая прическа, воин. С лысиной ты выглядишь опаснее.
Мандред слабо улыбнулся. Он бы с удовольствием подарил им обоим что-нибудь. Что-нибудь на память. Но у него не было ничего ценного, кроме секиры.
— Хорошо было путешествовать с вами, — прошептал он. — Вы обогатили мою жизнь.
Вокруг снова воцарилась непроглядная тьма. Мандред подумал о Златых Чертогах богов. Заслужил ли он место рядом с великими героями? Там он встретится с Альфадасом… Здорово было бы пойти с ним на рыбалку. Он так и не сумел научить ей толком мальчика. Интересно, есть ли земля по ту сторону Чертогов? Такая земля, как Фьордландия, с отвесными скалами и полными рыбы фьордами?
Нужно поговорить с Лутом! Обещание не прикасаться к рогу с метом не может ведь действовать в Чертогах героев!
И вдруг холод отступил. Он стоял по колено в прозрачной воде. Серебристые лососи плыли против течения вверх по реке.
— Наконец-то ты пришел, старик!
Мандред поднял взгляд. Под дубом на берегу стоял Альфадас. Свободно взмахнув кистью, он забросил удочку.
«Неплохо для новичка, — подумал Мандред. — Неплохо».
Священное писание Тьюреда
Книга 98:
Конец Альвенмарка
Мудрому воину Эрилгару приснились однажды ночью слова Тьюреда. И было велено ему повести крупную атаку. И он собрал огромные войска и повел их против врагов. Но гляди-ка! Вот стоят они, демонические полчища Альвенмарка, и верующие Тьюреда не превосходят их числом. Но поскольку вера их крепка была, сражались они храбро. Но ведь дети альвов всегда были подлыми. Они прочли заклинание, и с неба посыпались камни. Они зачаровали лошадей верующих, чтобы они бежали от врага. И подняли они мертвецов, чтобы никогда нельзя было победить их. И тем не менее воины под руководством Эрилгара были сильны.
И случилось так, что Эрилгар попал в затруднительное положение, и явился ему лик Тьюреда, и по божественным губам смог прочесть полководец, что нужно делать. Он произнес молитву, созвал к себе посыльных и скомандовал отступление. Многие воспротивились этому приказу. Но сказал Эрилгар:
— Разве не Тьюред дал мне власть? Разве не поставил над вами? — и тем не менее многие считали, что они ближе к Тьюреду, чем Эрилгар.
И случилось то, что должно было случиться.
Верующие отошли, неверующие остались и продолжали сражаться против детей альвов и предателей из Фьордландии. И случилось тогда, что в день тот спустился с небес сам Тьюред и поверг детей альвов в пучину вечной тьмы. Их земля исчезла в густом тумане. Осталась только та земля, на которой стояли верующие. И никогда больше не видели детей альвов, ибо в вечной тьме ожидают они альвов, демонов древности. А те и поныне мучат своих детей.
Цитируется по изданию Шоффенбурга,
том 45, лист 123, с правой стороны
Последние врата
Было утро. На лесной опушке собрались фьордландцы и жители Альвенмарка. Фародин и Нурамон стояли над открытой могилой своего друга. Окружали их великие дети альвов: Эмерелль, Торвис, Юливее и Обилее. Были здесь и Номья, и Гилиат. Даже Оргрим и Сканга оказали последнюю честь королю людей. Из фирнстайнцев явились Беорн и бледная молодая королева, которую пришлось поднести к краю могилы на стуле.
Фародин и Нурамон глядели в узкую яму. Там лежало тело их друга. На нем был доспех Альфадаса, рядом с его головой на темную землю уложили отрезанные косички. По обычаю фьордландцев мертвецу в могилу положили дары. От фирнстайнцев он получил хлеб, сушеное мясо и полную кружку мета, накрытую деревянной дощечкой. Они сказали, что Мандреду нужно будет подкрепиться в дороге, поскольку Златые Чертоги далеко. Кентавры подарили лучшее вино из Дайлоса. От карликов он получил подзорную трубу, а от троллей — красный янтарин. А Эмерелль подарила ему корону из золота и серебра, которую надели ему на голову и которая придала ему величие, подобным которому наверняка никогда не обладал ни один из эльфийских королей. На шее у Мандреда было две цепочки с эльфийскими амулетами дружбы. То были подарки от Фародина и Нурамона. На них эльфийскими рунами было написано «Лиувар Альвередар», мир другу. В амулете Нурамона был сапфир, в Фародиновом — бриллиант. Кобольды изготовили их за одну ночь.
Ксерн подошел ближе и незаметно подал знак четверым воинам из лейб-гвардии королевы. При помощи копий они опустили в яму тончайшее полотно из сотканного феями шелка и накрыли им тело короля. Затем подошли еще двое стражников и стали засыпать могилу. Темная земля падала на белое полотно, с каждым комком земли сотканный феями шелк отступал, пока полотно полностью не покрылось землей. Янтарин троллей вспыхнул, и то был последний свет, который показался меж комками земли. Но вскоре исчез и он.
