сегодня утром и лично видел, что ожоги уже покрылись зажившей корочкой, а переломы, синяки и гематомы, а также вывихнутая челюсть под надзором целителей из Мунго давно залечены. Парень со дня на день готовился на выписку, поэтому тот факт, что Нотт решил все-таки заявить на Драко за банальные для магов увечья — ставило в ступор.
— Каждый шаг в сторону от прилежного поведения для Аврората и Министерства, как красная тряпка! Все ждали, когда Малфой ошибется! И хватит даже такого пустяка! Я уже молчу про незаконный брак и отпуск на Кубе!
— Блять… — Блейз прошел к столу и сел на стул для посетителей, вытянув ноги. — Может, мне с ним поговорить?
Гарри поднял взгляд, устало посмотрев на слизеринца.
— С Малфоем?
Забини цокнул языком.
— С Ноттом, для начала! Но и с Драко было бы неплохо пообщаться! Потому что я нихрена не понимаю, что происходит! С чего бы вдруг они стали колотить друг другу морды! — вдруг он замер, уставившись в личное дело Малфоя.
Поттер внимательно наблюдал за Блейзом.
— Что?
Забини поднял вверх указательный палец и чуть помахал им, будто прося еще немного времени на раздумье.
— Грейнджер. Тео запал на Грейнджер.
Гермиона сквозь сон почувствовала, как у нее раскалывается голова. Так сильно, что не было сил открыть глаза. Застонав, она приподняла руку, желая коснуться ею своего лба, но поняла, что кисти перемотаны и пахли чем-то странным. Травяным и резким.
Пришлось открыть глаза. Неяркий голубоватый свет от работающего неподалеку телевизора проник в сознание, чуть позже включился и слух. Голос на незнакомом языке что-то быстро говорил, приводя сознание девушки в состояние исступления с потерей самоконтроля. Она, собрав все силы, протянула руку по направлению к «болтающему ящику», и тот в миг замолчал, а экран потух.
— Как невежливо! — раздался скрипучий голос, и из кресла встала старуха, которую Гермиона сразу не заметила. Девушка дернулась, но та замахала руками. — Лежи уже, негодяйка!
— Кто вы? — прохрипела после долгого молчания Грейнджер, наблюдая, как та переливает из глиняного кувшина в кружку какую-то жидкость.
— Уже забыла? Амнезии у тебя быть не должно, я проверяла, — хохотнула женщина, поднося к девушке кружку. Гермионе в нос ударил резкий кислый запах.
— Что это? — скривилась девушка, как ребенок отворачиваясь от противного питья.
— Молоко единорога, — будничным тоном ответила та, и Гермиона повнимательнее всмотрелась в расплывающийся образ той, которая стояла прям напротив нее.
— Присцила?
Ведьма захохотала, кивнув.
— Ну слава Дракуле, вспомнила! Теперь пей.
Находясь в каком-то трансе, Гермиона взяла кружку перемотанными кистями и скривилась еще раз, почувствовав тошноту от одного только запаха.
— Если оно из-за тебя пропадет, выставлю такой счет..! — пригрозила Присцила, уперев руки в боки, и Грейнджер захныкала, но все прижалась губами к кружке и сделала глоток.
Прокисшее молоко. А уж чье оно, было не определить незнающему человеку. Однако что-то туда было добавлено, от чего вкус казался таким мерзким, что желудок жалобно скрутило. Сделав последний глоток, девушка забинтованными руками вытерла рот и сильно вздрогнула.
— Брр, — ее передернуло от послевкусия. А потом до нее дошло. — Единорога?! Это же запрещено!
Присцила недовольно хмыкнула. Наверное, она, как минимум, ждала благодарностей.
— Вы, англичане, настоящие зануды и неблагодарные свиньи! — бормотала ведьма, отворачиваясь и прополаскивая кружку в раковине со встроенным смесителем. Да уж, в такой глуши был проведен водопровод? Гермиона ойкнула, когда попыталась подняться с кровати, на которой лежала. Голова кружилась, а висок горел огнем.
— Просто мы не доим единорогов, а пьем обезболивающие зелья, — ответила девушка, поднимаясь на ноги. Конечности дрожали. На ногах были надеты толстые вязаные носки.
— Ишь, какая умная! Зелья! Ты башкой мои деревья на крепость проверила! А они черной магией заряжены, — рассказывала колдунья, ища что-то на многочисленных полках.
Грейнджер подошла к небольшому круглому зеркалу, висящему над стареньким комодом, покрытым белой скатертью с кружевами. В отражении на нее смотрело ее подобие. В таком виде она не видела себя никогда. Опухшее лицо, мешки под глазами, под подбородком и к затылку шла бинтовая повязка.
— А ты попробуй такие ссадины вашей светлой магией вылечить! Да сгинула бы уже давно… — продолжала Присцила.
Девушка аккуратно развязала повязку и потянула ее вниз, оголяя темно-бордовые и глубокие раны на виске, вокруг которых расползался фиолетовый синяк. Ведьма повернулась, держа в руках маленькую баночку. Она охнула, когда увидела то, что сама и бинтовала.
— Ты свалилась со склона прям за моим домом, милая, — голос Присцилы помягчел, когда Гермиона стала развязывать бинты на руках. — Птицы в лесу разорались, разбудили меня… Вышла проверить, а в сугробе ты лежишь, кровища вокруг…
Когда бинты были сняты, Грейнджер задержала дыхание.
— Ты их отморозила. Успели спасти, слава Дракуле! Помажешь мазью и вернешь прежнюю красоту! — подбодрила ее Присцила, говоря это не очень уверенно. Но все же подошла к девушке и аккуратно взяла ее левую руку, на которой кожа кое-где слезла и на тех местах сильно кровило. — Терпи. Будет сильно жечь. Но растить кожу больно. Очень. Зато благодаря моей магии это будет быстро.
Она усадила Гермиону обратно на кровать и попросила протянуть ей свои руки. Грейнджер отводила взгляд и глотала слезы, боясь еще раз посмотреть на то, что когда-то она могла назвать молодыми красивыми руками. Колдунья вытащила из банки тонкую пленочку, пропитанную какой-то мутной вязкой жидкостью и положила на тыльную сторону ладоней, где были обморожения.
— Бля-я-ять! — зашипела Гермиона, чувствуя, как по щекам катятся горячие слезы от жгучей нестерпимой боли. Кисти горели огнем, но она держала руки на весу, дожидаясь, пока Присцила доделает процедуру, а потом заново наложит повязку.
— Как здорово ты меня благодаришь! — вновь забурчала ведьма, отпуская руки Гермионы, которая тут же упала на кровать, пряча лицо в подушку. — Ничего, милая, скоро стихнет! Это кожа русалки, практически мгновенно восстанавливает человеческую кожу! Пару часов назад добыла, а до этого мазью из папоротника мазала, время столько потеряли…
Гермиона приподняла голову, тихо всхлипнув. Ей уже было все равно, с помощью частей какого магического животного или народа восстановят ее здоровье.
— А сколько я у вас валяюсь уже?
Присцила задумалась, поджав губы. Морщины собрались около носогубной складки.
— Почти сутки. Пару раз в себя приходила, лихорадило тебя сильно.
— Сутки?! — девушку будто обдало кипятком, а волосы на затылке встали дыбом. Она потеряла столько времени! Как же там Малфой… Малфой! И почему они не проснулись вместе?! Как было бы просто, если бы его просто перенесло к ней во сне! Но… но почему этого не случилось?!
Ведьма внимательно за ней наблюдала, что-то обдумывая.
— А
