они или перебрались на новое место жительства из-за рождения ребенка. Вряд ли Син желал бы встречи с источником проблем, а Джи я не хочу расстраивать.
Еду на квартиру Рори, чтобы оттянуться в компании и снять напряг. Он сидел несколько лет на кокаине, но недавно перешел на тяжелые опиаты. Несколько раз Рори предлагал ширнуться и попробовать что-то более новое, рассказывая, что кокаин по сравнению с героином — детский пустяк. «Попробуй, Оз, это чувство эйфории тебя так окрылит, что ты забудешь не только о проблемах, но и о коксе», — говорил Рори, и мой мозг с ним рьяно соглашался, как и демоны внутри. Они хором орали: «Пробуй!». Затуманенный рассудок каким-то немыслимым образом обрывал эту затею. Игры со смертью недолговечны, рано или поздно вы сыграете в ящик.
Дверь в квартиру Рори чаще всего открыта, но сегодня здесь на удивление тихо. Даже слишком. Ни о чем не подозревая, захожу в пустую захламленную гостиную и медленно осознаю, что это подозрительно. В квартире Рори всегда люди, но сейчас — ни души. Только мертвая тишина. Я проверяю каждое помещение, никого не обнаруживая, но дверь в комнату Рори закрыта. Пристально смотрю на ручку, откуда-то подсознательно зная, что мой знакомый там. Только открывать совсем не тянет. Закатываю глаза, ухмыляясь своему жалкому поведению, и решительно захожу. В нос ударяет затхлый, спертый воздух. Из-за плотных штор ни черта не видно, хоть глаз выколи. Тихо выругиваюсь, нащупывая выключатель, но спотыкаюсь и с грохотом валюсь на пол. Ударяюсь виском и, уже не сдерживая гнева, матерюсь. Включаю на телефоне фонарик и свечу на препятствие, немея от шока.
Это тело Рори. И, кажется, он откинулся. Резко вскакиваю и щелкаю выключателем, тяжело дыша. Голова нестерпимо гудит, а зрение не сразу привыкает к яркому свету. Несколько минут я тупо смотрю на неподвижное тело знакомого. Судорожно сглатываю и нерешительно присаживаюсь на корточки рядом. Прикладываю два пальца к синюшно-бледной шее, уже прекрасно зная, что он не дышит. Так и есть — Рори умер.
Падаю на не застеленную кровать и опускаю голову, растрепывая волосы. Да чтоб меня! Пялюсь растерянно в пол, но встречаю мертвые потухшие глаза Рори. Быстро вылетаю из комнаты, не зная, что предпринять от шока. Его явно киданули, когда увидели, что он умер от передоза. Рядом валялся жгут и шприц. Никто не сообщил в полицию. Потому что всем насрать, каждый печется о своей дешевой шкуре.
Выкуриваю несколько сигарет, меряя шагами коридор, и трясусь от избытка эмоций. Надо бы заправиться топливом срочно, или башка взорвется. Тревожно озираюсь по сторонам, раздумывая, что предпринять. Выбираю самый опасный и ненадежный вариант, набирая лихорадочно 911. Примерно представляю, чем может обернуться доброта, но я не до такой степени опустился, чтобы поджимать хвост и тупо сбегать.
Все происходит с точностью, как я предполагал. Полиция оцепляет квартиру, несколько офицеров опрашивают ближайших соседей. Медработники застегивают на черном мешке молнию, унося бездыханное тело Рори. Я даже не знал, кто он, кроме имени. Опустошенно сижу на стуле, выкуривая очередную сигарету, пока меня допрашивают. В итоге еду с офицерами в Южное бюро, потому что являюсь единственным свидетелем. Рассказываю все, что связано с Рори, но моей скудной информации мало.
Познакомились на одной из тусовок в клубе пару лет назад (я даже не помню, где именно). Зависали иногда вместе и оттягивались. Каким способом наркотики попадали к Рори — я без понятия, меня это вообще не колыхало. Приехал, чтобы снять напряжение, но обнаружил в таком состоянии, сразу вызвав полицию.
Детектив наверняка знает кто я и что из себя представляю, поглядывая скептически. Он не верит ни единому слову, что я приехал якобы случайно для расслабона. У меня нет алиби, да и репутация кокаиниста со стажем из газет, ТВ, интернета опережает. Я не знаю ни одного человека по имени из окружения Рори, о его семье или чего-то важного. Меня волновало другое, а немилые беседы о жизни.
Детектив читает мое дело. Напоминает о первом приводе, о проблемах с наркотиками, всплывающих постоянно в прессе — одним словом, всячески запугивает и давит. Я связан с посредником дилера с черного рынка, за сбыт и хранение есть статьи и уголовная ответственность. Простым штрафом, даже если «звезда», не отделаешься. Если в моей крови обнаружат наркотик, они имеют полное право на обыск дома. Если найдут там наркотики, и количество превысит норму, мне светит от десяти лет заключения. Полная задница.
— Вы же читали мое дело, — высокомерно ухмыляюсь, встречая стальной взгляд офицера. — Я регулярно употребляю, а не сбываю. Да и желания на такую хрень нет. У меня достаточно бабок.
— У вас возьмут анализы крови, волос и мочи, — ровным тоном говорит мужчина, откидывая папку с листами. — Пока что мы вынуждены вас задержать по подозрению в пособничестве.
Нервно постукиваю пальцами по столу и огрызаюсь, что имею полное право ничего не говорить без адвоката, так как эти обвинения беспочвенны. Детектив многозначительно хмыкает и предлагает связаться с адвокатом, но я чуть не давлюсь от хохота и собственного бессилия. Мне некому звонить и не у кого просить помощи. В сложившейся ситуации виноват только я. Либо это неудачное стечение обстоятельств, либо моя «везучесть» привели не вовремя в квартиру Рори, поэтому я в очередной заднице. Только на этот раз проблемы куда масштабнее.
— Я же сказал, что не занимаюсь такой тупой херней! — ударяю гневно кулаком по столу и обвожу душное помещение ненавистным взглядом, когда детектив повторяет, что я единственный свидетель в деле.
— Уведите.
После того, как у меня берут анализы, закрывают сразу в камере. Я не могу уснуть, видя перед глазами мертвое тело Рори и его стеклянный взгляд. Впервые ощущаю липкий неприятный страх от замеса. Качаюсь из стороны в сторону, как слабоумный, думая только о дозе. Кожа и внутренности горят, голову разрывает на части. Смотрю в одну точку, захлебываясь в собственных болезненных мыслях. На следующий день я ору как ненормальный, чтобы меня выпустили и разбиваю костяшки в кровь, колотя о железную решетку. На истерику никто не реагирует. Забиваюсь в угол, ощущая, как под кожей снова летает рой тварей, а рядом кто-то ходит. Зажимаю уши и шепчу, чтобы они все заткнулись. Дайте тишины и успокоительного.
Спустя два дня меня выпускают из клетки и ведут к детективу. Еле передвигаю конечности, щурясь от света, который неприятно режет глаза. Рядом с ним сидит незнакомый мужчина, одетый с иголочки в дорогой брендовый костюм и с кожаной папкой в
