Похожий персонаж появляется у Янна в самом конце главы «АПРЕЛЬ». Это некая вдова виноторговца, пожилая полная дама, которая — непонятно почему — уговаривает Тутайна и Хорна переехать из Норвегии в шведский Халмберг (Свидетельство I, с. 540–541 и 569):
Вдова победила. Мы решили покинуть Уррланд и переселиться в Халмберг. Непостижимо… Мне очень трудно написать здесь слово судьба. Но такова была наша судьба — попасть в Халмберг.
Дама потом перестает интересоваться судьбой двух молодых людей и, как будто бы, навсегда исчезает из повествования. Но я думаю, что это все та же Юнона, Фортуна, Судьба (донья Уракка де Чивилкой) — и что она нам еще не раз встретится. В трагедии Сенеки «Геркулес в безумии» Юнона называет Юпитера «мужем, что всегда мне чужд» (Геркулес, 2) и говорит, что она изгнана им на землю, — отсюда, может, и происходит характеристика янновской Юноны как «вдовы». Четыре музыкантши в мужских костюмах, которые играют в Халмберге, в отеле (Свидетельство I, с. 556), — возможно, участницы празднества этой Доброй Богини (у которой все музыканты должны были быть женщинами).
Таинственная встреча Хорна с матерью двух мальчиков (Свидетельство I, с. 557–560) описана, с одной стороны, как ритуал Доброй Богини. С другой — как матралии, отмечаемые 11 мая и посвященные Матер Матуте (Утренней Матери). Матер Матута отождествлялась с Авророй и с греческой Левкотеей («Белой Богиней»). Она была покровительницей гаваней и матерью мальчика Портуноса (чье имя буквально значит «Врата»), с которым в припадке безумия бросилась в воду, после чего стала морской богиней. Храм Портуноса (II век до н. э) на Бычьем форуме в Риме до сих пор хорошо сохранился: одно время в нем почиталась богиня Фортуна Вирилис (Мужская Фортуна). В романе дама произносит странную фразу: «Я могу вам предложить нечто лучшее, нежели заурядное лицо…» (Свидетельство I, с. 559). Но относительно Доброй Богини считали, что она не имеет ни лица, ни формы… Дама принимает Хорна в будуаре, потом показывает ему спальню своих сыновей. В храме Доброй Богини располагались алтарь, ложе для богини, хранились лечебные травы, было еще тайное святилище. До нас дошло много обращенных к ней посвятительных надписей, треть которых составлена мужчинами. Ее называют Augusta (Священная) и Domina (Госпожа), а также Terrae marisque Dominatrici (Госпожа земли и моря). Начиная с конца II века ее называют также Virgo Caelestis (Небесной Девой), ученые видят в ней прототип христианской Богоматери. Овидий в «Науке любви» (Наука любви III, 637–638) говорит о женщине: «Если от взглядов мужчин вдет она к Доброй Богине, / Чтоб от немилых уйти, а кого надо — найти…», — то есть богиня сама приглашает к себе кого хочет, как это и происходит в случае с Хорном.
Но самое интересное, что прототип этой странной сцены можно найти в ранних произведениях Янна. Речь вдет о женщине, с которой он зачинает детей — свои произведения, — но потом забывает об этом и вновь на время покидает ее (см. выше, Свидетельство II, с. 773, коммент. к с. 592). Это Муза, отождествляемая также с утренней зарей, мать прекрасных мальчиков (Угрино и Инграбания, с. 440–453: о пьесе «Анна Вольтер»). Мальчика же, упомянутого в «Свидетельстве» Хорна, зовут Эрлинг, то есть «принц, наследник». Дама представляется Хорну как «супруга морского офицера, командующего миноносцем» (Свидетельство I, с. 557). Но поскольку Хорн однажды сравнивает с «броненосным крейсером» свою большую симфонию (Свидетельство II, с. 257), под «миноносцем» тоже может иметься в виду это или какое-то другое из его музыкальных сочинений. В главе «МАЙ» действительно — почти сразу после этого эпизода — говорится о начале известности Хорна как композитора, и в частности о его работе над большой симфонией (в момент составления «Свидетельства»: там же, с. 564–569).
15 мая — меркуралии, посвященные Меркурию; праздник Весты. В связи с этим праздником Овидий обращается к Меркурию (Фасты V, 665–672; курсив мой. — Т. Б.):
Ты разбираешь войны и мира дела у всевышних
И в преисподней, летишь ты на крылатых ногах, Любы
и лира тебе, и блестящая маслом палестра, Ты научаешь людей ловким и умным речам.
Храм для тебя освятили отцы, на Цирк обращенный, В иды, и с этой поры твой это праздничный день. Все, кто торгуют, свои предлагая к продаже товары, Ладаном курят, чтоб ты прибыль торговцу послал.
У Янна в главе «МАЙ» речь идет о взаимоотношениях Хорна с Тутайном (которого можно сравнить с Меркурием): Тутайн знакомится с барышником Гёстой Вогельквистом и сам становится торговцем лошадьми, помощником Гёсты, все более успешным; после смерти Гёсты Хорн и Тутайн переезжают в дом его вдовы. Кто же такой этот таинственный Гёста, сыгравший столь благотворную роль в жизни Тутайна и Хорна?
Пока мы ничего не знаем о нем, следует просто обратить внимание на тот факт, что шведское имя Гёста (Gösta) — сокращенная форма имени Густав, то есть Гёста носит то же имя, что и Хорн…
21 мая отмечался еще один праздник: агоналии, посвященные Ведийову, которые Овидий в майской главе упоминает очень кратко, потому что уже рассказывал о них в январской главе (Фасты V, 721–722).
Агоналии — архаический праздник, отмечавшийся несколько раз в году и посвященный разным божествам, связанный с принесением в жертву барана. 9 января он отмечался в честь Януса (см. выше, с. 799). Праздник был учрежден Нумой Пампилием, и главную роль в нем играл сакральный царь. Местом проведения церемонии был «дом царя» (domus regis), то есть речь могла идти лишь об одном из высших богов и о благе всего государства.
Ведийов (Vējovis, слово от того же корня, что и Jovis, Юпитер) — хтонический бог подземного мира, Юпитер подземного царства, который противопоставлялся светлому небесному Юпитеру. Иногда он отождествлялся с юным Юпитером. Культ Ведийова был заимствован из Альбы, родины Ромула и Рема; его храм на Капитолии, по описаниям античных авторов, располагался inter duos lucos — «меж двух рощ», то есть в той самой ложбине между двумя священными рощами Капитолия, где, согласно Овидию, Ромул основал священное убежище, в котором — при основании Рима — предоставлялось гостеприимство всякого рода беженцам (рассказ о 7 марта, мартовских нонах: Фасты III, 429–438, 447–454; курсив мой. — Т. Б.):
Знаком отмечен одним день мартовских нон. Полагают, Что
меж двух рощ посвящен храм Ведийова в сей день. Ромул высокой стеной окружил здесь деревья, сказавши:
«Всякий сюда убегай, здесь ты ограду найдешь». Чтобы, однако, тебе имя бога не было чуждым, Знай, кто сей бог и зачем он называется так.
Это Юпитер-юнец: погляди на лицо молодое, На руку глянь — никаких молний не держит она.
…назовем Ведийовом Юного бога, какой после Юпитером стал. Воздуха лишь синеву усеет звездами небо,
Выю увидишь коня, что из Горгоны возник. Выпрыгнул он, говорят, из отрубленной шеи Медузы, Кровью обрызгана вся конская грива была. Над облаками несясь, средь звезд блестящих он скачет: Почва ему небеса, крылья шумят вместо ног.
Итак: непосредственно после рассказа о строительстве храма Ведийова упоминается не кто иной, как конь Пегас. Не такими ли конями торговал барышник Гёста Вогельквист?
