Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 210
Таким образом, это было поразительное решение со стороны Филиппа, учитывая, что на тот момент его единственным наследником был дон Карлос, его сын от Марии Португальской, и как ему, так и империи требовалось больше уверенности в завтрашнем дне, и прежде всего – больше infantes[187]. Решение о новой женитьбе не встретило одобрения и со стороны брата Карла – Фердинанда, короля Римского, который уже послал к Марии гонца (им был Мартин де Гусман, придворный императора) с предложением женитьбы на его собственном сыне, эрцгерцоге Фердинанде Тирольском, в то время перевалившим на четвертый десяток. Его портрет также был отослан в Лондон{1333}.
Тем не менее, 29 октября 1553 года Мария поклялась взять Филиппа в мужья. Ему на тот момент было двадцать шесть лет – на одиннадцать лет меньше, чем ей. Он не был в восторге от этой перспективы; после смерти первой супруги у него уже было несколько привлекательных фавориток (Исабель Осорио, Каталина Лаине, и прежде всего – Эуфрасиа де Гусман). В Англии эта помолвка тоже встретила сопротивление; Палата общин потребовала, чтобы Мария не выходила замуж за чужеземца. Однако она настаивала на своем. Двенадцатого января 1554 года брачный контракт между Марией Английской и Филиппом был подписан. Филиппу предстояло разделить с Марией все титулы и ответственность за все посты – однако он должен был отступиться от всего этого в случае, если она умрет первой. Он должен был подчиняться английским законам и обычаям, не допускать чужеземцев на английские государственные посты и не втягивать Англию в свои войны. Подобное же соглашение было составлено для Фердинанда и Изабеллы в 1479 году.
Тринадцатого июля 1554 года Филипп покинул Испанию, чтобы жениться на Марии, и на этот раз регентом Испании осталась его сестра, недавно овдовевшая Хуана Португальская.
Принц отплыл из Ла-Коруньи, взяв с собой семьдесят кораблей и 4000 человек войска. Погода была плохой; Сильва, принц Эболи, вспоминал, что едва не умер от морской болезни. На острове Уайт их встретил лорд Говард Эффингем, лорд-адмирал и отец будущего английского главнокомандующего, сразившегося в 1588 году с Непобедимой армадой. Двадцатого июля они вошли в порт Саутгемптона{1334}. Их приветствовал Генри, граф Арундель, придворный-католик, преподнесший Филиппу орден Подвязки. Вместе они отправились в Винчестер, где 23 июля, у врат собора, их встретил епископ Винчестера Стивен Гардинер, который представил принца королеве. Хотя Мария и была дочерью Екатерины Арагонской, она не очень хорошо говорила по-испански – зато довольно неплохо изъяснялась на французском. Карл прислал с Хуаном де Фигероа, «un gentilhombre de la boca de la casa de Borgoсa»[188], особый подарок для Филиппа – трон Неаполя, чтобы тот мог жениться, будучи королем.
Свадьба состоялась в Винчестере 25 июля, в День святого Иакова (Сантьяго). Филипп был чрезвычайно приветлив, он разговаривал с английскими горожанами, толпившимися под дождем, пил пиво, обещал сократить свою свиту, взяв к себе в эскорт нескольких английских дворян, советовал своим людям попытаться приноровиться к английским обычаям. «Он выказал непревзойденную любезность и добродушие», – комментировал Сориано, венецианский посол{1335}. Затем они не спеша отправились в Лондон водным путем, причалив в тамошней гавани 18 августа, и остановились в Хэмптон-корте «до окончания лета». По словам Андреса Муньоса, испанские дворяне не забывали, что они находятся на земле «Амадиса Гальского» (большая часть действия этого романа происходит в Англии). «Однако в Англии можно увидеть гораздо больше, чем описано в книгах, – продолжал он, – жилища в сельской местности, реки, поля, прекрасные усыпанные цветами луга, прохладные фонтаны… услада для глаз… в особенности летом»{1336}.
Англичане, с их бело-розовой кожей и вздорным характером, пришлись испанцам гораздо менее по вкусу, нежели английская природа. «Все их праздники заключаются лишь в еде и питье, они не думают ни о чем другом… они варят огромное количество пива и выпивают его больше, чем найдется воды в реке у Вальядолида». На улицах частенько случались ограбления, придворные дамы были «довольно безобразны», у королевы не было бровей и «хотя она и святая, но у нее плохое зрение, а ее голос чересчур груб и громок». Кое-кто из испанцев высказывался в том смысле, что «скорее предпочел бы находиться в толедских трущобах, чем гулять по Амадисовым лугам»{1337}. Король, по их мнению, поступал «подобно Исааку, позволяя принести себя в жертву по воле своего отца»{1338}.
Затем, в ноябре, Мария и Филипп возглавили объединенное заседание английского парламента, на котором было узаконено восстановление согласия с Римской церковью. Не забывал Филипп и о делах империи. Так, в Лондоне он организовал комиссию из двенадцати человек, куда входили неблагонадежный фрай Бартоломе де Карранса и фрай Бернардо де Фреснеда, для обсуждения вопросов энкомьенды. Он сообщил отцу, что по его мнению, они должны согласиться выдавать энкомьенды в вечное пользование.
Однако не все в Лондоне было безоблачно: 1 февраля 1555 года в Англии была сожжена на костре первая жертва религиозных преследований. Многие из испанцев были в ужасе. Посланник в Лондоне Симон Ренар писал Филиппу: «Я не думаю, что будет хорошо, если Ваше Величество позволит проведение дальнейших экзекуций»{1339}. Однако принц не имел власти над английскими церковными судами, хотя и побудил своего духовника фрая Алонсо де Кастро – францисканца, на которого была возложена миссия духовно наставлять принца-регента с 1553-го по 1556 год, – прилюдно осудить в своей проповеди от 10 февраля английских епископов за сожжение протестантов. Эта инициатива исходила от лорда-канцлера Стивена Гардинера, возродившего статут 1401 года, направленный против ереси. Интересно, что он же в 1530-х годах наряду с Ричардом Сэмпсоном и Эдвардом Фоксом опубликовал акты в защиту развода короля Генриха и королевского главенства над церковью{1340}.
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 210
