Так что же нам о нем известно? — продолжал Фрэнк. — Мы знаем лишь то, что он пытался сбить Дуга два дня подряд. Зачем?
Это легко предположить. Вероятно, он работает на Барстоу, который ненавидит Дуга. И он, естественно, хочет, чтобы Дуг проиграл. Значит, «внутренний вредитель» — это Барстоу. А кому, как не человеку, проектирующему доски, знать, что нужно сделать, чтобы испортить их?
Фрэнк забарабанил пальцами по рулевому колесу.
— Хорошо, — проговорил он задумчиво. — Но зачем тогда ему портить доску Яна Митчела? Ян, может быть, согласился дать хороший отзыв доскам Барстоу, но грош цена его отзывам, если он не будет победителем соревнований.
Это все может быть сделано для отвода глаз, — предположил Джо. — Возможно, нас хотят ввести в заблуждение, чтобы мы не догадались о чьих-то истинных мотивах.
Если так, то они своей цели добились, — фыркнул Фрэнк. — Я в полнейшем замешательстве. Ведь как объяснить исчезновение рисунков из студии, фальшивые деньги у Катрин и, наконец, кто вылил острый соус в тарелку Дуга?
— Сдаюсь! — поднял руки Джо.
Фрэнк продолжал:
Ты знаешь, что мне напоминает вся эта история? Случай, когда Эмили, двоюродная сестра Келли, заболела сразу гриппом, тонзиллитом и корью. Никто не мог определить, что это за болезнь, пока им не пришло в голову, что там целый букет заболеваний.
Уж не хочешь ли ты сказать, что здесь может действовать целая шайка мерзавцев? Но ведь если это так, с чего нам начать? Нет, это совершенно безнадежное дело!
Не сказал бы, — ответил Фрэнк. — Нам просто нужно прокрутить все с самого начала и попробовать вычислить, кто был мишенью в каждом случае. С Хайгейтом все ясно — оба раза его мишенью был Дуг. Но как объяснишь упавшую черепицу? Снова Дуг? А может, мы? А может, тот, кто случайно проходил мимо?
Я понял, — сказал Джо. — Тот, кто портил мачты, пытался навредить конкретно Дугу и Яну, но вполне вероятно, что ему даже не было важно, чьи именно эти доски.
А разлитая мастика на площадке лестницы могла предназначаться тому, кто первый там появится.
Но зачем пытаться напакостить всем без разбору? С какой целью?
— Не представляю, — медленно проговорил Фрэнк. — Но думаю, как только мы найдем объяснение всем этим происшествиям, мы определим, кто за ними стоит.
Вернувшись на виллу, братья застали Дуга и Катрин в ее кабинете и быстро пересказали им все, что произошло в аэропорту.
Значит, Хайгейта не арестовали? — спросил Дуг.
Вроде бы нет, — ответил Джо. — Он еще оставался там, когда мы уехали, но не думаю, что у него будут большие неприятности.
Ну и хорошо, — сказал Дуг. — Может, вас удивит, что я так рассуждаю, но в конце концов он же никому не причинил большого вреда, и, может быть, он действительно фотограф.
Может, и так, — пожал плечами Фрэнк. — Но надеюсь, в следующий раз, когда он надумает снимать с воздуха, он наймет пилота, чтобы тот вел самолет. Одно только мне показалось странным — почему у него в кармане была карточка Филиппа Барстоу?
Барстоу? — воскликнул Дуг. — Вот негодяй! Я так и знал!
Это, конечно, ничего не доказывает — ведь может быть множество причин, почему Барстоу дал ему свою карточку. Но я все же хотел бы задать Барстоу несколько вопросов.
— Ты опоздал, — сказала Катрин. — Он пригнал сегодня фургон, погрузил в него свое снаряжение и уехал. Я спросила, куда он направляется, но он не сказал мне. Заявил, что опасается, как бы злой рок не последовал за ним.
— Мы его найдем, — сказал Джо. — В любом случае он появится завтра на соревнованиях.
Улыбнувшись, Катрин покачала головой.
— Теперь это уже не имеет значения, — сказала она. — Теперь, когда благодаря тебе и Фрэнку выяснилось, что «злым роком» оказался Филипп, он уехал. Вы спугнули его, и теперь на вилле Домбрэ воцарится покой. Предлагаю отметить это и устроить сегодня вечеринку.
Фрэнк хотел сказать, что ликовать еще слишком рано, но, взглянув на сияющее лицо Катрин, промолчал. Может, она и права. А если и нет, то они скоро все узнают.
Джо оглядел столовую — ней стоял ужасный шум. По такому случаю все принарядились и сейчас с удовольствием принялись за еду. Сначала подали острую колбасу и пикули, затем омлет с грибами и какой-то зеленью, которую Джо никогда не ел раньше.
Он уже чувствовал, что наелся, когда принесли горячее: цыпленка с артишоками в соусе. Джо не переносил даже вида артишоков, но Катрин сидела за столом рядом с ним, и ему пришлось попробовать. Проглотив первый кусочек, он уже не мог остановиться, пока не прикончил всю порцию.
Вздохнув, он отодвинул стул, да так резко, что чуть было не опрокинул одну из больших, в человеческий рост, мраморных статуй, возвышавшихся вдоль стен комнаты.
— Еще не время расслабляться! — крикнул ему Дуг, сидящий напротив. — Будет еще десерт и сыр! — И он злорадно заулыбался, увидев, как его сообщение перепугало Джо.
— Ты всегда так плотно заправляешься перед соревнованиями? — не остался в долгу Джо.
Да вот решил с сегодняшнего дня. Я подумал: чем сильнее наляжешь на парус, тем быстрее идет доска.
Да, но если переусердствовать, можно и на дно пойти, — вставил Ян, сидевший за соседним столом. В его тоне сквозила такая неприкрытая злоба, что в комнате воцарилась мертвая тишина.
Взяв бокал, Катрин быстро поднялась с места.
— Друзья, — сказала она. — Завтра наступит день, которого вы все так долго ждали, к которому так напряженно готовились. Мне приятно, что вы остановились у меня, на вилле Домбрэ. Я сожалею лишь о том, что мой дядя не дожил до этого дня и не сможет понаблюдать за соревнованиями по любимому виду спорта. Я уверена, если бы он сейчас был с нами, он тоже присоединился бы к моим пожеланиям удачи вам всем.
Все встали, чтобы зааплодировать, и Фрэнк тоже поднялся с места. Вдруг его внимание привлекло что-то странное, он даже решил, что ему это только показалось: мраморная статуя римского воина за спиной Катрин медленно раскачивалась взад и вперед. Может, это ему только померещилось? Нет, это заметили все остальные и, ахнув, застыли на месте.
И тут статуя начала падать прямо на Катрин.
Я ОБВИНЯЮ…
— Катрин! — закричал Фрэнк. — Берегись!
Кинувшись к Катрин, он оттащил ее в сторону и вместе с ней рухнул на пол. В этот момент голова и плечи статуи ударились о стол, и на пол полетела разбитая посуда.
Копье, которое мраморная фигура держала в руке, обломилось и перелетело через всю комнату.
— Катрин! Фрэнк!
Отбросив в сторону поломанный стул, загораживающий ему дорогу, Джо опустился на колени рядом со столом. Он даже боялся представить, какая картина может открыться его взору: статуя весила несколько сот фунтов и, конечно, могла сильно покалечить и даже раздавить их.
