Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
«Шевырев, чтобы придать значение группе и чтобы привлечь новых членов, говорил, что группа имеет связь с Исполнительным Комитетом, или даже что в самой группе есть члены И.К…. Ульянов взялся проверить, и оказалось, что Шевырев в этом случае преувеличил немного, именно что у него было знакомство с одним членом И.К.». Момент очень важный, означающий, что Шевырев познакомил Ульянова с неким третьим лицом, якобы представлявшим Исполнительный комитет «Народной воли». Впервые этот факт всплыл в тексте реферата Говорухина, опубликованного в 1926 г. в Париже. Когда Говорухин появился в Стране Советов, то в своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Октябрь» в 1927 году, несколько расширил свою информацию о «взаимодействии» группы Шевырева и «Народной воли»:
«Оказалось, что у Шевырева было знакомство с одним членом И. К. Кто именно это был, нам не удалось узнать. Однако на одном из наших заседаний группы он присутствовал. У меня отложилось в памяти, что это был человек пожилой сравнительно с нами, очевидно, принадлежавший к старшему поколению революционеров. Кажется, что он присутствовал именно на том собрании, на котором обсуждалась программа группы, и не соглашался на какое бы то ни было изменение программы партии «Народной воли». Таким образом, при выработке программы он не оказал на нас никакого влияния» [28].
Второй факт, озвученный Говорухиным в своем реферате, касался необъяснимой задержки Александра Ульянова в Петербурге после отъезда Шевырева. По Говорухину выходило, что была какая-то скрытая причина такой задержки:
«…Когда Шевырев, несмотря на несогласие Ульянова, уехал из Петербурга, за неделю до 1 марта, Ульянов не хотел уже скрыться. (Но главный мотив, почему он не уехал из Петербурга, пока не подлежит опубликованию, впредь до напечатания процесса)» [29]. Такое утверждение Говорухина, разумеется, придавало дополнительный вес самому Говорухину. Вряд ли, однако, что он знал про этот самый «главный мотив», который действительно имел место. Так как никакого опубликования процесса не было и нет, то реферат Говорухина и по сей день является основным источником для освещения темы всей советской историографии.
Доступные ныне материалы следствия и суда позволяют воссоздать реальную картину произошедшего в Петербурге события 1 марта 1887 года.
На этот раз никто не был убит бомбами террористов, и основные фигуранты дела были арестованы — кто на Невском проспекте, кто у себя дома. В этом смысле у властей возникла только проблема с розыском Шевырева. Так как все три сигнальщика: Канчер, Волохов и Горкун — сразу выложили все, что знали, то место розыска определилось сразу — Крым. Директор Департамента полиции Дурново направил 5 марта в Симферополь грозную телеграмму: «Необходимо перевернуть вверх город и все местности, где может находиться Шевырев, и арестовать его». Нашли его быстро, и 7 марта Дурново получил телеграмму из Ялты: «Студент Петр Шевырев арестован». При аресте у Шевырева была отобрана стеклянная бутылочка с надписью «яд». Химическое исследование содержимого бутылочки показало, что «матовые, беловатые куски» — это цианистый калий.
Шевырев был доставлен в Петербург 14 марта и на первом же допросе заявил:
«Я не признаю себя виновным в каком бы то ни было участии в замысле на жизнь государя Императора и о существовании такого замысла ничего не слышал и не знаю, к революционной партии не принадлежу и революционных убеждений не разделяю. Со студентами Андреюшкиным, Говорухиным, Ульяновым, Лукашевичем, Канчером, Горкуном и мещанином Волоховым я знаком: с Андреюшкиным и Генераловым по поводу выдачи им при моем содействии бесплатных билетов на получение обедов из кухмистерской Клечинской, в которой я был одним из распорядителей, с Канчером и Горкуном по поводу устройства кухмистерской, с Волоховым познакомился у Канчера и Горкуна, с Лукашевичем, Ульяновым и Говорухиным знаком как с однокурсниками моими в университете» [30].
В дальнейшем Шевырев заявлял, что ему приходилось занимать у Говорухина деньги, что, конечно, было явной выдумкой. В общих чертах такую позицию на следствии Шевырев выдержал до конца. Так как Говорухин находился за пределами следственных действий, то этим обстоятельством на следствии пользовался и Лукашевич, называя Говорухина инициатором всего дела вместе с Шевыревым. В отличие от своих ближайших подельников, Ульянов на следствии излагал все как есть и даже много больше. Для того чтобы подчеркнуть свою главную роль в подготовке покушения, он заявил, что им была написана программа террористической фракции «Народной воли», как себя называли метальщики 1 марта 1887 г. Так как программу не удалось напечатать до покушения, Ульянов написал ее следователям по памяти. Александр Ульянов был прекрасным зоологом и за свою конкурсную работу о половых органах членистоногих получил золотую медаль Петербургского университета. Взявшись сгоряча писать оригинальный текст программы политической партии, Александр создал произведение, которое, кроме улыбки, ничего не вызывало. Программа Ульянова, в частности, предлагала установить в России:
«— Самостоятельность мира как экономической и административной единицы;
— Национализацию земли;
— Замену постоянной армии земским ополчением».
Даже такой «теоретик» школы Победоносцева, каким был император Александр III, весьма точно охарактеризовал творчество Александра Ульянова, написав прямо на рукописи: «Это записка даже не сумасшедшего, а идиота». Зачем понадобилось специалисту по половым органам червей писать явную галиматью? Такой вопрос вполне правомерен, потому что Ульянов был вполне развитым юношей и не стал бы этого делать без нужды. Кроме всего прочего, у одного из метальщиков — Осипанова — при аресте изъяли прокламацию «Программа партии «Народная воля»», отпечатанную в народовольческой типографии. Можно предполагать, что Ульянов в данном случае действовал по какому-то индивидуальному плану.
Интерес к делу, проявленный императором Александром III, внешне сводился к вопросу «Кто все это устроил?». В простом вопросе, поставленном императором перед своим министром внутренних дел, имелся хорошо замаскированный смысл: не прошло и года со дня подписания Указа Сенату о вступлении в силу «Учреждения об императорской фамилии», как кучка нищих студентов устраивает фактический ремейк 1 марта 1881 года. Императору явно давали понять, что в своем игнорировании Романовской семьи он зашел слишком далеко, и повторить то, что было сделано с Александром II, не составляет большой проблемы. Поэтому, кроме формального следствия, проводился тщательный поиск заказчика покушения. Следы этих разысканий мелькают в переписке директора Департамента полиции Дурново с министром Толстым и в некоторых других документах. Так, в докладной записке министру внутренних дел от 24 апреля 1887 г. Дурново писал:
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
