«И зачем я только в это ввязалась! Тоже мненевеста без места!»
Даже Кахобер Иванович был страшно огорчен. –Неделя до премьеры, а у нас нет Ромео! Все старания – коту под хвост!Безобразие! – говорил он.
Но решение было близко, и пришло оно самособой. Однажды во время репетиции, когда играли сцену с Ромео, оказалось, чтонет общего текста, поэтому никто не может даже прочитать реплики Егора.
– Неужели ни у кого нет с собой книжки?возмущался Кахобер. – Интересно, о чем вы думаете? Точно не о Шекспире!
– Я могу прочитать за Егора, – робко сказалСюсюка.
– У тебя с собой пьеса? – с надеждой спросилКахобер.
– Нет, но я был на всех репетициях и запомнилтекст. Можно?
– Не можно, а нужно, дорогой! Давай, выходи насцену.
– Я с места, – испугался Толя. – Я с детствасцены боюсь.
«Этого только не хватало! – в ужасе подумалаТуся. – И в жизни не знаю, куда от него деться, так он еще и играть со мной будет!»
К тому же все знали, что Толя слегкашепелявит, именно поэтому его прозвали сюсюкой.
– Ничего страшного, – сказал Кахобер, жестомнастойчиво приглашая Толю на сцену. – Ты не будешь играть, просто постой там ипроизнеси все слова.
Толя тяжело вздохнул и поплелся на сцену. Емутоже было не по себе. Конечно, он хотел занять место Егора, но не на сцене, а всердце Туси. Он очень боялся, что их будут сравнивать, а такое сравнение явноне в его пользу.
Меня перенесла сюда любовь, Ее не останавливаютстены.
В нужде она решается на все,
И потому – что мне твои родные!-
говорил он, от страха не слыша собственныхслов.
Когда начали репетировать с Сюсюской, всесразу заметили что-то странное, но не могли понять что именно. А когда поняли,то всеобщему удивлению не было конца.
Туся играла на удивление хорошо. Как будтоприсутствие Егора тормозило движение ее таланта, а теперь он развернулся во всюмощь. Ее великолепная игра сглаживала дефект дикции Толи, так что зрителиследили только за историей двух влюбленных, забывая о мелочах.
– То что надо, – сказал Кахобер, довольнопотирая руки, когда сцена была пройдена. – Молодцы, ребята, даже ваш режиссерудивлен подобным результатом! Будет пьеса!
– Я что, и на юбилее буду играть? – испуганноспросил Толя.
– А как же, – улыбнулся Кахобер. – ДругогоРомео у нас нет, так что выручай.
Толя растерянно посмотрел на Тусю, но онаодобрительно улыбнулась.
– Я согласна, – сказала она. – Так даже лучше.И для Толи эти слова звучали слаще любой музыки.
17
Двадцатилетие школы праздновали в пятницу, и,конечно, с самого утра почти никто не учился. Все суетились, бегали, задавалидруг другу вопросы и, не дожидаясь ответов, пробегали дальше. 3аканчивалисьпоследние приготовления: актовый зал и рекреации были украшены плакатами ивырезанными из бумаги цветами, в классах высокими стопками стояли пластмассовыестаканчики и тарелки, а младшеклассники снова и снова репетировали «Танецмаленьких лебедей».
Туся сидела и читала «Ромео и Джульетту» вотуже три часа подряд. На ней было облегающее мягкое черное платье, волосы онараспустила по плечам мягкими волнами.
– И зачем ты в сотый раз читаешь? – спрашивалаее Лиза, которая в нетерпении вертелась возле подруги. Когда Лиза нервничала,ей всегда хотелось говорить. – Разве ты не знаешь всю трагедию наизусть?
– Боюсь что-нибудь забыть, – жалобно сказалаТуся. – Обязательно что-нибудь забуду!
– Не забудешь, – успокоила ее Лиза. – К томуже я буду сидеть в первом ряду и подсказывать тебе губами.
Туся посмотрела на Лизу и подумала: «Что бы ябез нее делала? Кажется, она меня очень любит. Вот только за что?»
– А вдруг у меня не получится? – волноваласьона. – Так бывает – на репетициях актер хорошо играет, а на премьере – плохо...
Внезапно в класс, где сидели подруги, вбежалСюсюска.
– У меня для вас новость, – как-то невеселосказал он.
– Хорошая или плохая? – хором спросилиподруги.
– Это уж вам решать. Дело в том, что Егорвыздоровел. Видите ли, именно сегодня он освободился от гнета инфекций.
– И что? – спросила Туся и покраснела.
– А то, что теперь он хочет играть вспектакле, – сказал Толя и вопросительно посмотрел на нее.
– А как же ты? – спросила его Лиза.
– Я поступлю, как вы скажете. Мне все равно.Конечно, Туся всей душой хотела, чтобы Ромео играл Егор, но боялась, что Толяобидится. – С тобой репетировали, ты и будешь играть, – сказала она, но скрытьсвоей досады ей так и не удалось.
И хотя Толя по природе своей не был особеннопроницательным, любовь к Тусе сделала его таким. Он как будто прочитал ее мыслии сказал:
– У меня с детства страх сцены. Помнишь, я ссамого начала говорил? Лучше будет, если Егор сыграет, – и вышел из класса.
– Как он тебя любит! – поразилась Лиза. – Ондаже готов уступить свое место этому подлецу.
– Но у него действительно страх сцены...пролепетала Туся. – Он же сам говорил...
– У него страх обидеть тебя, надоесть тебе, –сказала Лиза. – Никогда бы не подумала, что Сюсюка такой тонкий человек.
Дверь приоткрылась, и в дверном проемепоказалась голова Егора.
– Не ждали? – и на пороге возник он сам. Нанем были черные джинсы и черный свитер с широким вырезом. Туся любила смотретьна его шею, на цепочку от крестика, которая была видна, на тонкую голубуюжилку. Она понимала, что этому чувству нужно положить конец, но ничего не моглас собой поделать.
«Он плохой человек», – говорила она сама себеи тут же находила ему множество оправданий. «Он не любит меня», – повторяла онаи тут же доказывала себе обратное.
– Тоже мне, Джульетта, – с улыбкой сказал онТусе. – Недолго ты по мне горевала. Быстро нашла замену.
Туся хотела что-то ответить, но передумала.«Нельзя расстраиваться перед спектаклем, как заговор твердила она себе. – Небуду его слушать».
– Но теперь я вернулся, – самодовольно сказалЕгор и поправил челку. – Вы что, не рады? – Очень даже рады, – сказала АленаИстерина, которая внезапно появилась на пороге.
– Какие люди! – сказал Егор и раскрыл объятиянавстречу Алене. – Не ожидал...
– А что здесь неожиданного? Это мой праздниктоже, – слегка обиделась Алена. Но долго обижаться на Егора она просто немогла. – Пойдем? Поговорить нужно.
