К югу от большой мечети, на той же площади, которая называется Харам аш-Шариф («Священный двор»), возвышается мечеть ал-Акса («Далекая»): такое название носит в Коране сам Иерусалим. Со своими семью нефами византийского типа и серебряными куполами мечеть ал-Акса придает завершенность великолепному комплексу мусульманских священных зданий: ее строительство и последующие переделки заняли несколько веков, от эпохи Омейядов до эпохи Айюбидов (VII–XIII века).
Являясь целью иудейской алии («восхождения» к Храму), Иерусалим в то же время был главным местом паломничества христиан: эта религиозная практика, которая и ранее существовала в иудейско-христианских общинах (верующие, восходя к Храму, поклонялись также Мессии), укоренилась во II веке или даже раньше, а в IV–V веках получила одобрение христианских императоров. Согласно традиции, Животворящий Крест и другие реликвии, связанные со страстями Христовыми, были обретены благодаря матери Константина Великого императрице Елене: с тех пор в Иерусалиме и во всей Святой земле было построено множество христианских святилищ, ставших объектом постоянного паломничества.
Что же до мусульман, то ал-Кудс, после Мекки и Медины, является третьим святым городом для суннитов и одним из первых для шиитов. Паломничество в Иерусалим хотя и не является обязательным, но все же рекомендовано исламом; а в определенные исторические моменты, когда Мекка по политическим мотивам была недоступна, оно даже провозглашалось равноценным хаджу в город Каабы.
Завладев Иерусалимом, мусульмане были настроены уважать евреев и христиан, которые, как «люди Писания», имели право отправлять свой культ, пусть и с небольшими ограничениями. С VII до XI века в Иерусалиме в основном царил мир: христианские паломники продолжали беспрепятственно прибывать к своим святым местам, о чем свидетельствуют многочисленные отчеты о подобных путешествиях, написанные на латыни. В это же время намечалось разделение города на кварталы, организованное таким образом, чтобы исповедующие ту или иную религию могли жить рядом со своими святилищами. Так, мусульмане заняли северо-восточную и центральную части города, вблизи Харам аш-Шарифа; греки и западноевропейцы обосновались на северо-западе, в районе, прилегающем к храму Воскресения; армяне и грузины поселились на юго-западе, рядом с горой Сион и главным образом — близ большой, красивой и почитаемой церкви св. Иакова; евреи же сосредоточились в южной части города, между греческим кварталом и западной стеной Храма. Таково было этно-конфессиональное разделение города, которое — если не считать периоды нашествия крестоносцев с 1096 по 1187 годы — соблюдалось и далее, несмотря на многочисленные конфликты, до самых арабо-израильских войн 1948–1967 годов.
Христианское паломничество, возобновившееся после долгого периода войн первой половины VII века, в целом не встречало препятствий, не считая нескольких незначительных эпизодов. Главная трудность заключалась скорее в нерегулярности и ненадежности морского сообщения с Востоком, которое поддерживалось моряками ближнего Востока; все суда шли в южную Италию.
Между тем изменилась сама концепция паломничества — возможно, под влиянием кельтских странствующих монахов и свойственной им практики покаяния, уже распространившейся по всей Европе. Период энтузиазма, связанного с постройкой христианского Иерусалима, сменился другим, отмеченным суровой дисциплиной покаяния: паломник воспринимался в первую очередь как кающийся грешник, чьи права и обязанности были строго регламентированы Церковью. Даже маршруты следования в Иерусалим и обратно прописывались все более четко — в первую очередь по соображениям безопасности. Вдоль дорог, главным образом в Италии, появлялись приюты и храмы второстепенного значения: там можно было найти ночлег и получить отпущение грехов. Если сопоставить многочисленные описания храма Воскресения того времени с теми, что были сделаны до нашествия персов, то можно понять, насколько значительным был ущерб, нанесенный священному зданию, и насколько поспешными — работы по его восстановлению. Зато рядом с Гробом Господним, как свидетельствует в 870 году один паломник, монах Бернард, существовал приют для странников — западноевропейских христиан: видимо, это тот самый приют, который был открыт по велению Карла Великого и с позволения халифа Харуна ар-Рашида. Он был построен вместе с церковью св. Марии, называемой «Латинской»: та располагалась недалеко от храма Гроба Господня, и службы в ней вели монахи из местного бенедиктинского монастыря.
Но Святой город недолго оставался в стороне от внутренних распрей в мире ислама. Помимо раздробления халифской власти, династической борьбы и вражды между суннитами и шиитами, на ситуацию на Ближнем Востоке оказывал влияние еще один исторический элемент, известный с библейских времен. Дело в том, что территория между восточным побережьем Средиземного моря и Иорданией, между Ливаном и Красным морем, — это место схождения многих караванных путей и пограничная зона, которую оспаривали между собой те, кто находился у власти в Сирии и Месопотамии, и те, кто правил в Египте. Этот затяжной конфликт снова обострился в конце X века, когда Египет стал столицей фатимидского халифата. Иерусалим довольно скоро попал под власть египетских шиитских халифов; один из них, ал-Хаким, которого считают основателем секты друзов, стал преследовать не только суннитов, но также иудеев и христиан: он закрыл синагоги и церкви, разорил монастыри, начал чинить препятствия паломникам. Наконец, в 1009 году он приказал разрушить церковь Воскресения и саму часовню Гроба Господня под куполом. Приказы халифа были исполнены не слишком старательно: возможно, тут сыграло роль сопротивление иерусалимских мусульман, которые в основном были суннитами и которым прекращение паломничества было невыгодно еще и с экономической точки зрения. Однако ущерб храму был нанесен, и немалый: это подтвердили археологические раскопки.
Наконец, «ураган» по имени ал-Хаким отбушевал, и мусульманские власти сами стали содействовать восстановлению поврежденных зданий и возобновлению паломничества. Император Византии Константин Мономах, который традиционно считался покровителем местных христиан (называемых поэтому мелкиты — «люди царя»: от арабского слова малик, соответствовавшего греческому василевс, «император»), активно занялся восстановлением храма Гроба Господня, и к середине XI века оно было завершено. Со своей стороны, выходцы из итальянского города Амальфи, чье торговое присутствие в Иерусалиме было весьма ощутимым, в тридцатые-сороковые годы того же века восстановили старый приют Карла Великого, дополнив его новыми церквями: он занял территорию к юго-востоку от храма Гроба Господня, получившую название Муристан («приют»).
Возможно, что дополнительное беспокойство местным христианам и особенно паломникам доставляла халифская гвардия. Багдадские халифы — при неоднократном переходе Палестины в XI веке от Фатимидов к Аббасидам — набирали ополчение из турок-сельджуков, сравнительно недавно обращенных в ислам и непримиримых. До Западной Европы часто доходили известия о насилии и грабежах. Впрочем, они скорее кажутся оправданиями крестового похода а posteriori, историями из области легенд, как и рассказы Петра-отшельника о своих лишениях и видениях во время паломничества в Иерусалим, которые затем, по возвращении в Европу, побудили его проповедовать святое дело крестового похода. Не приходится сомневаться только в том, что опасностей для паломников и путников в Святой земле (впрочем, как и везде) было предостаточно: окрестности города были довольно неспокойны, на дорогах бесчинствовали разбойники. Кроме того, чтобы попасть в Иерусалим и в церковь Воскресения, нужно было платить пошлину. Несмотря на это, во второй половине XI века паломничества возобновилось и становились все более массовыми; иногда паломников даже сопровождала вооруженная стража. Это означает, что посещение Святой земли было все-таки задачей выполнимой.
