Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
Всю дорогу кричала, стонала и царапалась Копуша. Успокоилась только около детского сада. Я была очень рада, потому что хотела сделать ребятам сюрприз, а она своим криком могла всё испортить.
Копушу поместили в одной из комнат, а я пошла в столовую к ребятам. Несмотря на тайну, они, наверно, кое-что знали: нетерпеливо вертелись на стульях, поглядывали украдкой на дверь и таинственно шептались. И всё-таки, когда Копушу привели, раздалось общее «ах», потом: «Мишка, на!», и всё, что было на столе, очутилось перед ним.
Нужно ли говорить о том, что уж тут Копуша не испугалась. Она быстро оценила вкус яблок, конфет и печенья. Выбирала то одно, то другое, слизывала самое вкусное. Скоро её брюшко стало похоже на барабан, она едва ходила и смотрела посоловевшими глазками.
Ребята были в восторге. Они не знали, что делать. Ходили за Копушей по пятам, наперебой ласкали и всё упрашивали ещё скушать хоть кусочек.
Уехали мы очень поздно.
Ребята провожали Копушу, просили привозить её ещё, совали на дорогу сластей. Обратную дорогу она вела себя тише — не кричала, не царапалась. Чтобы не вести её на цепи, мы подъехали прямо к клетке. Вытащили из машины ящик, открыли и… ахнули. Посадили туда медвежонка, а вылез кондитерский магазин. Вся морда и голова Копуши были вымазаны кремом. Прилипли к мягкой шерсти кусочки печенья, торчали конфеты, а во рту она держала большое яблоко. В таком виде её не узнали даже медвежата.
Как только Копуша вылезла, все двадцать пять медвежат, словно по команде, очутились на самой верхушке дерева. Зато что было, когда они её узнали и спустились вниз! Бедная Копуша! Она не знала, куда деваться. Вся медвежья стая преследовала её по пятам, вырывала с шерстью прилипшие конфеты, отняли яблоко, а Драный Нос чуть не откусил ей вместе с кремом ухо.
В этот день медвежата улеглись очень поздно. Они крепко спали, а Копуша, вся ободранная и обсосанная, ещё долго ворочалась с боку на бок и обиженно стонала.
НЕУДАВШАЯСЯ СЪЕМКА
В Зоопарке снимали картину, называлась она «Насекомые». В этой картине снимались разные букашки, бабочки, жуки и большой ёжик.
Клетки у нас все были заняты, и мы, не долго думая, поместили колючего «артиста» к Копуше.
Ёжик был старый и сердитый, но нужно сказать, что с медвежонком он ужился преотлично. Он даже не колол Копушу, когда она, приглашая поиграть, толкала его лапой, а только сердито сопел.
Копуша тоже снималась в кинокартине. Роль её была небольшая: залезть на дерево, открыть улей, достать мёд. Чтобы во время съёмки не вышло ошибки, решили её приучить. Для первого раза поставили улей на землю, положили в него мёд и пригласили Копушу. Копуша подошла недоверчиво. Вещь незнакомая, страшно: вдруг что выскочит, укусит, а Копуша была труслива. Долго ходила она вокруг улья: то понюхает его, то потрогает; потом увидела, что страшного ничего нет, стала на задние лапы и полезла в отверстие носом. Нос потянул воздух и сказал, что пахнет вкусным.
Копуша заволновалась. Вкусное надо достать. Она попробовала сунуть туда голову, но голова была большая и не влезала. Напрасно Копуша старалась её втиснуть и поворачивала то одной, то другой стороной — ничего не выходило. Тогда она сунула лапу. Лапа прошла свободно. Копуша открыла улей, достала мёд… Конечно, он пришёлся ей по вкусу. Она облизала языком всё-всё, даже доски. Потом легла и, урча, засосала лапу.
В следующий раз мы подвесили улей на дерево. Я залезала с другой стороны по лестнице, клала мёд и звала «артистку». «Артистка» кубарем катилась к дереву, быстро влезала и выполняла всё, что от неё требовали. Эти занятия ей так понравились, что она даже лазила, когда не нужно.
Впрочем, это продолжалось недолго.
Недаром Копуша считалась у нас умницей. Скоро она заметила, что мёд бывает там только тогда, когда влезаю я, и после этого открытия стала зорко следить за мной. Не было возможности залезть незаметно на дерево. Как только я появлялась на площадке. Копуша бросалась ко мне. Я — к дереву, она — за мной. Неуклюжая, а бегала быстро, нипочём не уйдёшь. Поймает за ноги, тащит, кричит, а не дашь мёда — ещё укусит. Однажды целую банку отняла, всё съела и даже не моргнула.
«Ну, — думаю я, — на тебя и мёда не напасёшься, буду лучше в клетку запирать и выпускать, когда всё приготовлю». Так и сделала. Копуше это не понравилось.
Чего она только не вытворяла! Кричала, рвала сетку, потом смешно складывала лапки и просила её выпустить.
От такой «артистки» режиссёр был в восторге. Ему не терпелось её скорее заснять.
Но вот наконец наступил долгожданный день съёмки. С утра светило солнышко, а мы волновались, торопились, готовились. Внутри улья уже находились посаженные туда заранее пчёлы, а режиссёр ещё раз проверил, всё ли на месте. И вдруг случилось то, чего никто не ожидал: Копуша скинула лапой крючок, открыла дверь и вышла.
Какой поднялся переполох, сказать трудно! Все до одного бросились наперерез «артистке». Каждый старался её схватить, задержать. Но с невиданной для медведя ловкостью, увёртываясь от ловивших её рук, Копуша всё-таки вскарабкалась на дерево. Она так спешила, что не заметила маленьких точек, которые зловеще летали вокруг.
Привычным движением просунула она в отверстие лапу, и тут… тут вылетела чёрная гудящая масса и окружила Копушу. Сначала она пробовала бороться с пчёлами. Била их то одной, то другой лапой, закрывала морду. Но пчёлы лезли в нос, в уши, в глаза, забивались в шерсть и так кусались, что Копуша даже забыла про мёд. Кубарем скатилась она с дерева, валялась по земле, кричала, потом вскочила и без оглядки помчалась в клетку.
Одним словом, она сделала всё, что было нужно, но заснять её не успели. Заставить же ещё раз лезть на дерево не могли. Не помогла и банка с мёдом.
А утром, вся распухшая от укусов, больная и скучная, она отказывалась и от пищи.
Этим и кончился неудавшийся Копуше номер с покражей мёда и её карьера «артистки».
Гнездо 13
Сначала все волнистые попугайчики находились в большой, просторной клетке. Их было очень много и самого разного цвета — голубые, зелёные, жёлтые…
Целые дни они весело щебетали, летали по клетке. Если же волнистые попугайчики сидели на жёрдочках, то, глядя на них, можно было подумать, что это волшебное дерево, украшенное живыми разноцветными листочками. Эти листочки то перепархивали с места на место, то, чем-нибудь вспугнутые, беспорядочно поднимались вверх и так же беспорядочно опять садились на ветви.
Но вот наступил февраль, и птички начали разбиваться на пары. Тогда тётя Нюша, которая ухаживала за птицами, взяла сачок, сплетённый из толстых, крепких ниток, и стала рассаживать попугайчиков по цвету. Это была очень тяжёлая и кропотливая работа. Нужно было поймать птичку так аккуратно, чтобы не повредить её перышек; посмотреть, какого она цвета, и если зелёного, то пустить к зелёным попугайчикам, если жёлтого — к жёлтым, голубого — к голубым.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
