Они попробовали приподнять тамплиера, и тут случилось то, чего ни один из них не ожидал: скелет рассыпался. В панике перевалили они доспех и части, оставшиеся в нем, на носилки, и с ужасом смотрели на разбросанные кости. Но растерянность Филиппа длилась недолго. Он тяжело вздохнул и сказал:
– Надо собрать.
Однако Рене решительно отказался помогать другу. Он сел на лавку и обхватил голову руками.
– Понесли, – позвал Филипп, закончив свою скорбную работу.
Они взялись за жерди и легко подняли носилки. Дотащив их до гробницы, ребята кое-как пристроили тамплиера вместе с носилками внутрь саркофага. Последнее усилие – и плита скрыла рыцаря от их глаз. Друзья перекрестились, недружно произнесли «Requiescat in pace»[5], потоптались рядом с гробницей и отошли.
Помолчав, Филипп предложил:
– Пошли туда, где рыцарь сидел? Там хоть лавка есть.
– Не пойду, – набычился Рене. – Ты ж сам говорил, что там что-то шевелится.
Глаза Филиппа загорелись.
– Скорее, – бросил он и почти бегом направился за угол.
Схватив свечу и подойдя к месту, где они не так давно сидели, Филипп принялся осматривать гладкие камни. И почти сразу наткнулся на металлический штырь, под углом торчащий из стены. Внешне он походил на рожок, в который вставлялся факел, но не был полым внутри и располагался гораздо ниже. В торце этого странного предмета виднелась узкая ромбовидная прорезь. При нажатии штырь чуть двигался.
– Это рычаг! – догадался Филипп. – Я видел такие в одном старинном замке. Вот в это отверстие надо поместить ключ, и тогда он заработает.
У Рене загорелись глаза:
– Вдруг там потайная комната?! Давай искать ключ.
Но Филипп не двигался, задумчиво глядя на рычаг.
– Какая странная форма для ключа – длинный и очень узкий ромб. Что бы это могло быть?
Они замолчали, уставившись на прорезь. Их осенило одновременно.
– Меч!
– Ну конечно!
– Где он?
– Господи, мы ж забыли его положить в гробницу!
Они заметались в поисках меча.
– Вот он!
– Вставляй скорее, – пританцовывая от нетерпения, торопил Рене.
– Он совсем ржавый…
Поначалу казалось, что прорезь слишком мала для такого оружия. Но Филипп поднажал, и меч со скрежетом вошел в рычаг.
– Только бы не сломался! – Юноша перекрестился и потянул рычаг на себя.
Раздался громкий лязг, и часть стены со скрипом отворилась, словно дверь, подняв столб пыли и открыв узкий проход. Рене подскочил со свечой и засунул в него руку. Колеблющийся огонек осветил уходящий вдаль коридор с низким потолком.
Друзья напряженно уставились друг на друга.
– Ну что, пойдем?
– А что нам еще делать? До люка-то не добраться. А этот ход куда-то нас должен вывести.
Они подхватили суму, собрали остатки свечей и двинулись в темную неизвестность коридора.
Идти пришлось согнувшись: потайной ход был очень низким. Кое-где на стенах, обложенных камнем, были укреплены старые, прогоревшие факелы. На одном из них Рене заметил крестик, висевший на тонком шнурке. Он осторожно снял его. Крест был простой, выкованный из обыкновенного железа, но очень искусно. Рене, с молчаливого одобрения Филиппа, бережно положил крест в свой кошель, и они двинулись дальше.
Они прошли не меньше четверти лье, прежде чем уперлись в торец коридора. К стене крепилась железная лестница, а в потолке, который здесь был гораздо выше, находился небольшой люк. Замка нигде не было видно.
Поднявшись на несколько ступеней, Филипп достиг люка и уперся спиной в крышку. Мгновение – и она поддалась, осыпав друзей землей. В коридор проник слабый свет.
Через минуту оба уже стояли на небольшой лесной поляне. Вернув крышку люка на место и замаскировав ее травой, они тревожно огляделись. В лесу было тихо и сумрачно.
– Рене, я не понимаю, это закат или рассвет?
Тот пожал плечами:
– Давай подождем немного. Скоро будет видно.
И действительно, вскоре стало гораздо светлее. Друзья, опасавшиеся, что им придется ночевать в лесу, с облегчением вздохнули.
– А ты сумеешь найти дорогу? – с беспокойством спросил Рене.
– Дай подумать.
Филипп принялся ходить по поляне, что-то показывая руками и бормоча себе под нос. Минут через пять он ткнул пальцем в лес и уверенно заявил:
– Туда.
Вернувшись в казарму, Рене набросился на Тильона с кулаками. Филипп оттащил друга и, обернувшись к Жаку, холодно произнес:
– Угодно вам драться со мной на шпагах?
Тильон с ненавистью посмотрел на него, сплюнул под ноги и побрел прочь, процедив сквозь зубы:
– Да пошел ты!
Рене, с трудом отдышавшись, погрозил ему вслед кулаком:
– Попадись мне еще…
* * *
По весне Рене и Филипп сделали несколько вылазок к Мрачному дому, пытаясь обойти лес с запада и найти какое-либо указание на расположение клада. Но у них ничего не выходило, лес вокруг аббатства был огромен, и, сколько ни пытались мальчишки его обойти, им это не удавалось. Повздыхав, друзья решили отложить поиски до лучших времен.
В начале лета Филипп получил записку и, прочитав ее, куда-то умчался, никому ничего не сказав. К вечеру он влетел в комнату, где сидел Рене, глаза его были круглыми от возбуждения.
– Мишель и Робер приехали! – восторженно завопил Филипп.
Рене непонимающе заморгал:
– Мишель и Робер?
– Братья! Понимаешь? Наш сюзерен, Франциск Валуа, граф Ангулемский, переехал в Париж, и мои братья вместе с ним. Они теперь будут жить здесь!
Новость не обрадовала Рене. Неужели ему предстоит потерять единственного друга?
– Здорово, поздравляю, – осторожно проговорил он. – И что теперь? Ты уйдешь из школы?
Теперь уже Филипп недоуменно уставился на друга:
– Почему? Все останется по-прежнему, но теперь мы сможем навещать Мишеля и Робера. Они остановились вместе с графом, в Отеле Валуа. Не поверишь: они его вассалы, оруженосцы, а теперь еще стали его друзьями.
У Рене вдруг сильно забилось сердце. Он мечтал стать знатным человеком, общаться с сильными мира сего… Вот он, его шанс!
– А ты… ты будешь брать меня с собой? – запинаясь, спросил он. – Я бы очень хотел увидеть твоих братьев.
Конечно, Рене немного лукавил: его гораздо больше прельщала перспектива встречи с графом Ангулемским, будущим зятем короля, но Филипп этого не понял.
