Хорошо бы сейчас рядом был Леофсиг! Но старший брат ушел вместе с Фельгильдой слушать музыку. Они начали встречаться еще до того, как Леофсига забрали в армию короля Пенды.
Прикинувшись смертельно обиженным, Сидрок вышел из комнаты, но было видно, что он едва сдерживает смех. Эалстан испытал страстное желание швырнуть ему в спину чернильницу, однако сдержался и с мученическим стоном склонился над работой и разрешил себе встать только тогда, когда поставил последнюю точку. С удовольствием потянувшись, так что захрустели суставы, он понял, что слишком долго сидел сгорбившись. Да, действительно, слишком долго. За такой работой и времени не замечаешь. И он отправился в гостиную, где отец обсуждал с дядюшкой Хенгистом свежий номер газеты. Увидев сына, Хестан отложил газету.
– Отлично, сынок. Ну, давай посмотрим, как ты справился с этой кучей заковырок.
– Да-да, давайте посмотрим, как эти заковырки справились со мной! – парировал Эалстан, и дядя Хенгист, отец Сидрока, расхохотался. Хестан тоже хмыкнул, но тут же посерьезнел и углубился в проверку работы.
Привычкой перебивать всех и каждого Сидрок, похоже, был обязан своему отцу. Вот и сейчас дядя опустил газету на колени и заявил:
– Судя по всему, с Ункерлантом покончено! Ты, Хестан, как думаешь? Альгарве решило зажать всех в кулак на веки вечные.
– А? Что? – Хестан так углубился в расчеты, что ничего вокруг не слышал. Хенгист повторил вопрос, но брат только пожал плечами: – В Громхеорте, как и во всем Фортвеге, альгарвейцы разрешают публиковать только те новости, что их устраивают. Если у них что-то и не заладится, мы об этом все равно никогда не узнаем.
– Но никто еще не слышал, чтобы даже ункерлантцы называли рыжиков лгунами, а ведь они обычно называют лгунами всех. Даже тех, кто говорит правду, – изрек Хенгист.
Хестан снова пожал плечами и, обернувшись к Эалстану, строго постучал пальцем по его работе:
– Ты рассчитал здесь лишь простые проценты, сын, а надо было рассчитать сложные. Вряд ли клиент придет в восторг, обнаружив в своих книгах подобную ошибку.
– Где именно, отец? – Подперев рукой подбородок, Эалстан склонился над своей писаниной, пытаясь понять, где ошибся. – А, вот, нашел. В следующий раз я ни за что не ошибусь.
Он ненавидел делать ошибки и в этом тоже пошел в отца. Они и с виду были похожи, разве что у Эалстана борода была черная и пока еще короткая и редковатая, а у Хестана окладистая и седая. Однако оба были типичными представителями своего племени: коренастые, широкоплечие и крючконосые –типичные фортвежцы или их двоюродные братья ункерлантцы.
– Позволь тебе еще раз разъяснить, в каком случае используются простые проценты, а в каком – сложные, – не терпящим возражения тоном предложил Хестан, но не успел он начать свои объяснения, как его вновь перебил Хенгист:
– Похоже, к тому идет, что Альгарве наперегонки с Зувейзой рвутся к Глогау. Это крупнейший ункерлантский порт в теплых широтах Дерлавая. Да, практически единственный в тех местах, не считая двух помельче и подальше к западу. Ну, и что ты на это скажешь, милейший? – И он драматически потряс газетой перед братом.
– Скажу, что это было бы важно для Ункерланта, не будь у него таких обширных земель. Они нуждаются в привозных товарах гораздо меньше всех остальных королевств.
– В первую очередь они нуждаются в здравом смысле, а этого добра ни на каком корабле не привезешь. Тебе и самому не мешало бы проявить здравый смысл, братец. Ты просто никак не можешь смириться, что альгарвейцы победили. Вот так-то!
– А ты, дядя? – спросил Эалстан, прежде чем отец успел ответить.
Теперь пришла пора пожать плечами Хенгисту:
– А какая теперь разница, если мы все равно не можем выбить рыжиков отсюда? И я очень надеюсь, что скоро жизнь наладится. Мы же не кауниане какие-то, в конце концов!
– А теперь вспомни, что твоему сыну альгарвейцы дозволили изучать, а что – нет. Да, каунианам они приберегли и вовсе кнут, но и для нас у них тоже не пряники лежат! – резко отозвался Хестан.
– Они уже правили этой страной, когда мы с тобой были пацанами. И если бы они не проиграли Шестилетнюю войну и ункерлантцы не передрались бы между собой из-за трона, мы бы так и не увидели своего собственного короля. И все знают, что альгарвейцы обращаются с фортвежцами лучше, чем ункерлантцы!
– Но мы должны быть свободны! – не выдержал Эалстан. – Фортвег – великое королевство. Мы были великим королевством уже тогда, когда об альгарвейцах и ункерлантцах и речи не было. И они не имеют никаких прав рвать нас на части, словно жареного гуся. Ни сто лет назад, ни сейчас!
– А у мальчика есть характер, – заметил Хенгист, обращаясь к брату, и обернулся к племяннику: – Если тебя это может примирить с действительностью, то попробуй осознать, что больше нас никто на куски не рвет. И не будет рвать уже никогда, потому что этого не допустят слуги короля Мезенцио. Он держит в своих руках весь Фортвег целиком.
Но Эалстан не желал мириться с очевидным. И не дожидаясь, когда ему разъяснят, где используются простые проценты, а где сложные, он выскочил из комнаты. И уже не услышал, как Хестан вздохнул:
– В древние времена фортвежцы и даже светловолосые кауниане имели шанс преуспеть в Альгарве. Не так легко, конечно, как рыжики, но если человек того стоил, то он вполне мог пробиться. Но я очень сомневаюсь, что подобное возможно в наши дни.
– А я бы тоже не хотел, чтобы меня обошел какой-нибудь шустрый каунианин и сел на меня верхом! Ну разве что какая-нибудь милашка в обтягивающих штанишках! – расхохотался Хенгист.
«Так вот откуда Сидрок всего этого понабрался», – подумал Эалстан и направился на кухню в надежде стянуть там сливу. Но ничего не вышло: на кухне была Конберга и уходить не собиралась – она только что раскатала тесто. С тех пор как в Громхеорст вместе с альгарвейцами пришли трудные времена, мама с сестрой стали очень строго относиться к мелким кражам съестного.
Старшая сестра заметила его и, не отрываясь от работы, улыбнулась. Это слегка приободрило Эалстана, и он бочком двинулся к буфету. Ее улыбка не исчезла даже тогда, когда он потянулся к вазе с фруктами. И она даже не шлепнула его измазанной в муке рукой. Он взял сливу и надкусил: какая сладкая! По подбородку стекла липкая капля сока и застряла где-то в бороденке.
– Что это у тебя? – спросила сестра, имея в виду не сливу, а бумаги, которые он все еще держал в руке.
– Задачки по счетоводству. Отец нагрузил. – Эалстан попытался изобразить небрежную улыбку. – Я, конечно, не гений, но он хоть не порет меня за ошибки, как мастер в школе.
– Дай-ка взглянуть, – попросила Конберга, и брат протянул ей листки. Она быстро проглядела их, кивнула и отдала обратно. – Там, где нужно было рассчитать сложные проценты, ты просчитал простые.
– Да, отец так и сказал… – начал Эальстан, но тут же осекся: – Вот уж не думал, что ты обучена таким вещам! – Он и сам не определил бы, чего в его возгласе было больше – возмущения или удивления. Похоже, и того и другого поровну. – Не в твоей же девчачьей академии тебя этому научили!
