У нас даже быстро занять свои места согласно расчёту не получилось.
— Норматив «посадка на десантное средство» — два балла, — прокомментировал шлюпочный матрос.
— Группа — на берег! Тренируемся в посадке! — скомандовал каплейт.
Только через двадцать минут мы добились полной слаженности и быстроты. Наконец расселись. Старшина-«сверчок» дал обратный ход, матрос, упершись ногами, помог шлюпочному мотору, уцепившись, как обезьянка, за нос шлюпки, побултыхал ногами в воде и в доли секунды вскарабкался на борт.
Отошли от берега, круто набрали скорость, поворот, идём полным ходом. Поповских с биноклем у глаз, даже не покачиваясь, стоит, широко расставив ноги. Поворот бортом. На борт «от берега».
— Группа! Береговой патруль на месте высадки! Аагооонь!!
Только бы не сверзиться за борт и не влепить пулю в затылок матросу, сидящему у борта «к берегу». Шлюпку качает, цель убегает то вниз, то вверх из-под прицела и плавно смещается влево. Да как же тут стрелять-то при таких условиях! Кое-как отстрелялись. По команде отстегнули магазины, патрон в патроннике, выстрелом в воздух, оружие к осмотру, стволы вверх. Поповских мелкими шажками вдоль борта. Осмотрено! На предохранитель.
Какой там поражать! Выпустили в скалы — в песок да камни — по пятнадцать патронов да и успокоились. Хорошо, никого из своей группы не пристрелили. Резкий разворот шлюпки.
Старшина командир моторной шлюпки отрабатывает уход из-под обстрела.
— Ваа, — всплеск с нашего борта. Матрос второй подгруппы, сидевший в тыловом дозоре, высоко задрав ноги и не выпуская из рук автомата, ушёл в воду.
— Чилаавеек за бортом, — радостно восклицает шлюпочный матрос, прыгает к борту, на ходу раскручивая в руке шкерт с поплавком и грузом на конце.
Старшина резко сбрасывает обороты, разведчик, выпавший за борт, в съехавшем на уши спасжилете, машет обеими руками. Автомата уже нет. Матрос-шлюпочник ловко метает шкерт, тот плюхается прямо перед носом очумевшего матроса, который инстинктивно цепляется в поплавок. Матрос найтует шкерт на небольшой Т-образный кнехт на борту шлюпки (приспособления на борту для крепления лодок к причалу). Ловко подтаскивает «чилаавеека», опять найтует.
— Степанныыч! Дави на берег — он у меня на буксире!
Всё происходит буквально за какие-то полминуты, мы даже осознать ничего не успеваем.
Так вот для чего мы прицепляли автоматы ремнем к спасжилету! Умно, однако, а то бы сейчас ныряли, разыскивая ствол. Целое происшествие. А так буксируемый шлюпкой матрос за ремень вытащил автомат из воды и расширенными от испуга глазами оглядывается по сторонам и раскачивается на кильватерной волне от шлюпки.
Поповских на берегу по поводу происшествия и словом не обмолвился, только прочёл нам своим скрипучим голосом лекцию о порядке наблюдения за берегом и своим напарником на борту. Мы первые должны были среагировать на выпавшего матроса, подать команду и принять меры к спасению, а мы никак не среагировали — только рты пооткрывали.
После проверки оружия и боеприпасов в коротком перерыве Федос шепнул мне на ухо:
— Муйня это всё! За борт выпал Зелёный, а у него «ШМОтка» Ждановская (школа мореходная) за плечами. Они там на всяких шлюпках ходили и он — КМС по плаванию! Не мог он сам выпасть. Это его Поп подговорил перед занятиями — я те говорю! Я видел, как он его вчера после занятий инструктировал.
Действительно, матрос Зеленов был постарше нас возрастом и закончил в городе Жданов мореходную школу. Скорее всего, за борт он бултыхнулся по задаче командира, решившего проверить нашу боевую слаженность. Просто так такой опытный моряк оконфузиться не мог. Потом, через пару недель, Зелёный сам нам сознался, что действовал по задаче Поповских. Вторая стрельба с борта шлюпки прошла без происшествий, хотя результаты были абсолютно невпечатляющие. В часть возвращались уже без хождения по азимутам, просто бегом. После обслуживания вооружения и снаряжения и обеда по команде командира Федосов привёл группу в летний класс для подведения итогов следующего занятия. Мы ожидали разноса, но всё обошлось тихо. Капитан-лейтенант рассказал, что дал нам практику в стрельбе с воды и с борта плавсредства. И тут же всех нас огорошил:
— А по большому счёту, если только группа при высадке начала стрельбу и вступила в бой, разведчики превращаются в героическую морскую пехоту и гибнут, не выполнив своей основной задачи.
Как ни крути, а наш каплейт прав. И ничего тут не поделаешь. Тем более, как рассказывал он, высадка с борта десантного судна в основном будет проходить ночью и что-нибудь рассмотреть на берегу будет практически невозможно. И если начнётся бой, то высадка группы будет полностью провалена. На шум выстрелов немедленно прибудут отряды борьбы с подводными диверсионными силами, подтянутся силы береговой обороны, пограничники и всё — «прощайте скалистые горы». Если уж всё-таки придётся применять оружие, так уж лучше применять бесшумные образцы. Есть у нас в группе приборы бесшумной беспламенной стрельбы, ночные прицелы, но вот практики такой стрельбы с «воды» еще ни у кого не было. Наш командир поведал, что сейчас он как раз разрабатывает план занятия с практическим выполнением стрельб с «воды» ночью с применением приборов бесшумной беспламенной стрельбы и ночных прицелов. Причём он хочет отработать стрельбу с борта на «плаву» при отработке высадки. Если у кого-то в группе есть какие-то идеи и соображения, как сохранить от попадания воды прицелы, глушители, как лучше организовать занятия, то он просит не стесняться — подумать, обсудить всем личным составом и доложить командиру группы. Поповских поставил задачи на следующий учебный день, поставил в тетради бесед с личным составом отметку. Как раз в этот момент в беседку заглянул наш разведпунктовский «комсомолец», он же штатный замполит нашей первой роты, и, радостно заулыбавшись, попросил разрешения у нашего командира провести беседу с личным составом. Поповских скривился, дал «комсомольскому вожаку» пятнадцать минут и ушёл в расположение, забрав с собой старшину второй статьи Федосова.
«Комсомолец» в звании старшего лейтенанта начал нам читать какие-то вырезки из газет о «новых веяниях», каких-то речах Горбачёва, раздал по нескольку газет.
Я вяло полистал «Комсомолку», нашёл интересную статью какого-то корреспондента Филинова, разоблачавшего молодежную группу «Ласковый Май», и с удовольствием погрузился в чтение. Старшему лейтенанту надоело с нами возиться, он собрал газеты и заговорщицким шёпотом сообщил нам, что по территории части гуляют слухи, что в каком-то из подразделений устроен подпольный просмотр видеофильмов и, если кто-то что знает, пусть сообщит ему.
Вот, блин! Я же активный комсомолец, но что-то мне совсем неохота идти и докладывать. Я бы с большим удовольствием сходил на фильм «Кровавый спорт», про который мне намекнул мичман со столярного цеха. Может, стоит рассказать мичману? Хотя он наверно и так знает, что им интересуются офицеры-политработники. Странно, что им особисты еще не заинтересовались. Плохо будет, если подпольный видеосалон прикроют.
