Кристина заметила графа давно — задолго до того, как он появился в Стокгольме. В 1645 году она произвела его в полковники лейб-гвардии, устроила ему обручение со своей кузиной и подругой по учёбе пфальцграфиней Марией Ефросиньей, а в следующем году, вопреки протестам Акселя Оксеншерны, назначила его послом в Париж. Это было, конечно, неслыханное дело — отправлять на такую ответственную должность такого молодого человека![29] Французский посол в Стокгольме Шану в июне 1646 года писал кардиналу Джулио Мазарини[30]: «Она любит графа лишь в той степени, в коей чистая добродетель может соединяться с такой страстью».
Когда в 1647 году Делагарди вернулся из Франции, королева оплатила все его долги (ради этого она пошла на неслыханное унижение, написав в Германию письмо Сальвиусу с просьбой одолжить для покрытия долгов графа Магнуса 100 тысяч экю и держать всё это в тайне от окружения) и назначила его государственным советником. Потом он в качестве асессора и военного советника заседал в Военной коллегии, выполнял обязанности окружного правителя в Эстеръётланде, получал в подарок от Кристины земли и поместья. Он принял участие в заключительной фазе Тридцатилетней войны, получил звание фельдмаршала и уехал на губернаторскую должность в Ливонию. В 1651 году Делагарди получил придворный чин гофмаршала, в следующем году стал президентом Камер-коллегии, а чуть позже — государственным казначеем. Она просто осыпала его своими милостями. Граф Магнус стал ярким примером воплощения плана Кристины по выдвижению молодых людей в высшие эшелоны власти и вытеснению из правительства членов клана Оксеншернов.
Хитроватый потомок выходца из Лангедока, полуфранцуз-полушвед, человек со средними способностями, граф Магнус Делагарди вдохновенно играл роль влюблённого, а сам мягко уходил от ухаживаний королевы. Как все фавориты, он пользовался слабостью монарха в юбке и делал карьеру. Аксель Оксеншерна от обиды и злости хотел «выйти в отставку и спокойно умереть». Д. Мэссон утверждает, что канцлер, чтобы охладить пыл Кристины к графу Магнусу, рассказал ей, что граф являлся внебрачным сыном её отца короля Густава II Адольфа. Это, конечно, была выдумка, и Кристина ей вряд ли поверила, а если и поверила, то не придала этому значения.
Кристина не могла не знать, что Делагарди к ней как женщине особых чувств не испытывал, к тому же все знали, что он был влюблён в пфальцграфиню Марию Ефросинью. Это было тяжело сознавать уязвлённой королеве, но она всё равно продолжала любить его и всячески поощрять. У неё возникла идея заставить французов подарить графу Магнусу сеньорию[31], включавшую маленький эльзасский город Бенефельд, захваченный на некоторое время шведской армией. Сеньорию Бенефельд Делагарди не получил, но зато французы подарили ему городские пушки, которые граф тут же им и перепродал. Ловок всё-таки был этот потомок выходца из Лангедока!
После возвращения Делагарди из Парижа Кристина, кажется, некоторое время рассматривала его в качестве потенциального мужа, но верх взяли государственные расчёты, в которых Карлу Густаву, по всей видимости, всё ещё отводилось более почётное место.
Вероятно, Кристина, как женщина, любящая мужчину, не отвечавшего ей взаимностью, всё равно хотела ему добра. Поэтому она устроила фавориту брак с любимой девушкой. Свадьба графа Магнуса и кузины королевы Марии Ефросиньи состоялась в марте 1647 года. Брак сильно укреплял и повышал статус фаворита в аристократической среде и в известной степени создавал нужный противовес оксеншерновской группировке.
Положение Делагарди после женитьбы стало довольно щекотливым. Период между январём и мартом 1647 года был особенно напряжённым для всех участников любовной драмы. Государственный совет и риксдаг приступали к Кристине с требованиями выйти замуж, а она уже пришла к решению замуж не выходить. Кристина безответно была влюблена в Делагарди, и тому пришлось применить всю свою обходительность и ловкость, чтобы противостоять её вспыхнувшей страсти. Можно вообразить, какие чувства испытывал граф, ежедневно чувствуя на себе знаки внимания со стороны непривлекательной августейшей особы с неухоженными волосами, косыми плечиками, обезображенным бюстом и мужским голосом! Оттолкнуть от себя влюблённую королеву было чревато потерей власти и богатства, и граф обратился за помощью к французскому послу, к мнению которого Кристина внимательно прислушивалась. «Он признался мне, — писал Шану, — что оказался в трудном положении, и попросил меня помочь склонить королеву в пользу брака с пфальцграфом».
…А отвергнутый пфальцграф без дела слонялся по Стокгольму. Чтобы подсластить горькую пилюлю бывшему жениху, Кристина в январе 1648 года назначила его генералиссимусом и главнокомандующим шведской армией в Германии. Королеве было нелегко и тут преодолеть сопротивление канцлера, но она, в конце концов, добилась своего. Это тоже было неслыханное дело — отдать судьбу армии и всей войны, предоставить всю полноту власти и решений 25-летнему графу-иностранцу! Кристина успокоила и удивила всех своими аргументами: во-первых, Карл Густав своими делами в Германии вполне доказал пригодность к этой должности; во-вторых (и это было главное), она пообещала рано или поздно выйти за него замуж, причём не по любви, а сугубо по государственным соображениям, идя навстречу пожеланиям риксдага и Госсовета. Министры спорить с такими доводами не стали и вынуждены были с рекомендацией королевы согласиться.
Решающая беседа с женихом произошла в начале 1648 года в присутствии Ю. Маттиэ и графа Магнуса[32]. Кристина сказала, что дала обещание кузену в то время, когда была не в состоянии распоряжаться не только собой, но и крестьянским подворьем.
Теперь она даёт ему полную свободу. В то же время, добавила она, если уж ей и придётся выходить замуж, то всем кандидатам она непременно предпочтёт именно его. В любом случае она собирается назначить его своим наследником — так будет лучше для всех, в том числе и для страны.
Карл Густав ответил, что в таком случае для него всё теряет значение и он хочет удалиться из Швеции. Кристина, назвав это романтическими бреднями, сказала, что он упрямствует только из-за того, что сам не понимает своей пользы. Его намёк на то, что невеста, возможно, полюбила другого, королева отмела замечанием, что не обязана в этом ни перед кем отчитываться, и снова повторила: если риксдаг вынудит её к браку, то он станет её мужем.
