Трет лоб, вспоминая, усаживается на стул, вытягивает ноги.
— Да с тех пор, как был патрульным. Сколько я уже в повышении? Лет десять, ну да. как раз после дела с преследованием я и получил повышение, — взгляд бравого вояки на меня: мол, не чета вам, крысы канцелярские. — Когда разбилась принцесса Диана и друг ее, у нас была объявлена операция по задержанию парня, сидевшего за рулем «Фиата Уно».
— Так все же ловили кого-то? — я словно удивляюсь.
— Конечно, я был в оцеплении до приезда «скорой» и спецслужб, а потом кто там был?.. Ну, пять патрулей, дали описание машины и погнали по городу.
— И что? — я затаил дыхание.
— А он соскочил с машины на ходу.
— А машина? — быстро спросил я.
— Ее повел другой патруль, мы — парня.
Я внимательно слушал рассказ констебля:
— Мы выслеживали его не один день, — как все рассудительные люди он начал спокойно и обстоятельно. — Скользкий, как угорь — не оставлял следов или путал их так, что лучшие люди отдела заходили в тупик. Казалось, все так и повиснет мертвым грузом в папке и пятном на совести. Но вот в один прекрасный день он прокололся. Его сдал осведомитель, хороший такой парень. Жаль, что он сейчас мертв. На след мы вышли в баре. Он сидел за стойкой и пил пиво. Знаете, мирная такая поза, чуть вальяжная, улыбочка расслабленная — добропорядочный налогоплательщик отдыхает после рабочего дня. Картину не портило даже то, что на часах было без четверти двенадцать. Никто из нас не хотел устраивать переполох в баре. Люди, обслуга, посетители — куча жертв на самом деле. Но, если бы он вышел на улицу, все могло оказаться серьезнее. Больше всего мы опасались, вдруг он возьмет кого-то в заложники. Знаете, такое часто случается, когда загоняешь крысу в угол. Эти люди способны на все.
Врываться мы не стали. Просто вошли в бар и приблизились к стойке. Самым поганым оказалось то, что он узнал кого-то из нас. Понятия не имею, где он смог увидеть наши морды. Может, в газете? Мы оба не любили мелькать на фотографиях, но все равно время от времени какие-то снимки пролезали в эфир. Нет, нет, а в кадр случайно попадаешь при репортажах о том или ином преступлении. Хоть чулок на голову надевай, честное слово. Или ему нас показал кто-то — сейчас мы вряд ли узнаем.
Как ни в чем не бывало он встал из-за стойки и направился в сторону туалета. Шел размеренно, всем видом излучая спокойствие и безмятежность. Но, не дойдя до двери сортира с метр, он ринулся в сторону выхода. Чуть не вышиб собою дверь и рванул вверх по улице.
Мы бросились в погоню. Он убегал, сворачивая в переулки, петляя, пересекая проезжую часть так, что время от времени мне казалось — все, конец ему. И выживал, везунчик, каким-то невероятным образом, лавируя под колесами машин. Верно, его в самом деле хранила удача, да так, что лучше бы такое везение кому честному и порядочному досталось. Я и Фрэнк бежали за ним, постепенно сокращая расстояние, — не такой уж он оказался хороший бегун. Внезапно он развернулся, и я увидел в его руке пистолет. Знаете, как это бывает: вокруг все замедлилось, каждое движение кажется очень отчетливым. Я вот как сейчас вижу, словно бы кадр за кадром, как он выхватывает свой чертов пистолет и стреляет. Мы тут же выхватили оружие, но этот подонок выстрелил второй раз и попал в Фрэнка. Прямо ему в грудь — на рубашке тотчас расползлось красное пятно. Потом выяснилось, что у моего напарника было пробито легкое. Его спасло только то, что вовремя подоспела «скорая», — наша кутерьма сделала этот район центром событий.
Я понесся за ним, не останавливаясь, даже не выяснил, насколько серьезно ранен Фрэнк. И лишь надеялся: прохожие окажут ему помощь, вызовут бригаду «скорой». А что оставалось делать? Теперь я должен был достать этого подлеца во что бы то ни стало. Я несся за ним по улицам, горожане жались к стенам домов, испуганно провожая нас взглядами. Это я сейчас предполагаю, что испуганно. Можете считать, добавил для красного словца. Тогда мне было не до того, чтобы пялиться по сторонам. Я выстрелил несколько раз. Но он петлял по городу, как заяц, и оба раза его даже не задело, лишь припустил быстрее. А за ним рванул и я. Третий выстрел его все же достал. Он остановился на секунду, согнувшись и вцепившись пальцами в плечо. Но после побежал еще быстрее. Черт, тогда я не мог думать ни о чем, кроме цели, но сейчас поражаюсь его выносливости.
Я уже начал задыхаться, когда он понесся в сторону стоянки. Теперь моя основная задача была — не дать ему сесть в машину и, если ему все же это удастся, во что бы то ни стало запомнить номер и передать информацию для перехвата. И тут меня подстрелили. У этого человека был сообщник. Он не одиночка, говорю вам. Иначе я бы его взял. Я был уже в пяти метрах от добычи, когда раздался выстрел, и я ощутил дикую боль в спине. А потом еще выстрел, и я потерял сознание. Но до того, как упасть, я услышал звук мотора, и это был не автомобиль. Скутер. Парень взял скутер и свалил со стоянки. Я успел еще передать эту информацию по рации, но он как в воду канул — сам скутер потом обнаружили брошенным в нескольких кварталах от автостоянки.
— Так значит, в «Фиате Уно» было двое?
— Двое, — подтвердил спокойно мой собеседник.
— А почему сразу информация не попала в полицию?
— Как не попала? — Бергер [4] очень удивился. — Приказ мы свыше получили, но машину не нашли и парня не нашли, так то не наша вина.
Служака был прав: действительно, не их вина, что машина как сквозь землю провалилась. Один мой хороший друг, слесарь и высококлассный автомеханик, обслуживающий гонки «Формулы-1», иронично заявил мне по поводу «бесследного исчезновения» автомобиля:
— С колес тачку снять — десять секунд, если в четыре руки, номера перебить — десять, царапину отполировать — и мать родная не узнает, что тачка в ремонте была. Первый раз что ли? Я сам таких тачек полировал десяток. Накатаются богатенькие бездари, потрутся друг о друга, а потом в слезы:
«Ой, дяденька, папа убьет». Машину с глаз убрать легче, чем человека. Только бы спеца найти, а кто же будет его искать, когда всем все пофигу.
Тут действительно верно: кому надо искать, если важнее просто изобразить служебное рвение? Собственно, все это расследование и выглядит исключительно ложным политиканством и демонстративным бряцанием оружия.
Все ведь знали — белый фиат принадлежал известному скандальному папарацци Джеймсу Андансону, который поджидал пару в отеле и явно знал, что они собираются выезжать. При этом Андансон был без автомобиля. Пешком он явно не собирался следовать за мерседесом. Согласно показаниям портье, фотограф расчехлил свою технику и его фотоаппарат был настроен на режим съемки именно в условиях освещения отеля «Риц». Джеймс профессионал и никогда не путался при работе с камерой. Говорят, его раньше всех видели на месте аварии, он и снимал что-то.
