Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
7 сентября 1947 года Москва торжественно отмечала свой 800-летний юбилей. Праздничные митинги прошли на улицах и площадях, вечерний город украсился невиданной иллюминацией. В ее свете на Манежной площади выступил Краснознаменный ансамбль имени Александрова. В разных частях города состоялась закладка восьми высотных зданий. К этому дню в архитектурных мастерских уже шла напряженная работа по разработке проектов зданий. Крупнейшие ведомства, располагавшие собственными строительными возможностями, привлекли к сотрудничеству известных, уже зарекомендовавших себя авторов. В качестве автора будущего проекта высотки на Ленинских горах митинг посетил Борис Иофан. Летом 1947 года зодчий писал о своей новой работе:
«…В первый период строительства небоскребов в США американские архитекторы проектировали их то в виде ряда дворцов времени итальянского Возрождения, поставленных друг на друга, то в виде огромных массивов зданий, завершенных портиками в бездушном ложноклассическом духе, то в виде тяжелого массива здания, покоящегося на таких же портиках и аркадах. В последующий период пошла мода на готику, и американские архитекторы строили многоэтажные универмаги в виде готических храмов, причем не без сарказма называли их «коммерческими соборами». В ряде случаев американские небоскребы являются лишь инженерными сооружениями с навешенными на них разнохарактерными украшениями.
Советские архитекторы не пойдут по этому пути. У них есть чем руководствоваться в поисках характера архитектуры многоэтажных зданий. Направление их творческих исканий определено в известных правительственных решениях о Дворце Советов, содержащих глубокую и лаконичную формулировку требований, предъявляемых к архитектуре высотных сооружений…» [68]
Приведенная цитата позволяет сделать вывод, что в конце 40-х годов для Б.М. Иофана образ высотного здания был уже неразрывно связан с образом Дворца Советов, над неосуществленным проектом которого он проработал без малого 15 лет. Очевидно, именно этим объясняется то, что эскизы здания на Ленинских горах напоминали во многом и сам Дворец Советов.
Изучая историю высотных зданий, можно прийти к очень интересному выводу. Проекты высоток создавались не параллельно и не одновременно, как это кажется на первый взгляд, а с незначительной разницей во времени. Впервые проекты всех зданий были опубликованы в июне 1949 года в журнале «Архитектура и строительство». По существу, представили уже готовые проекты, которые ранее публично не обсуждались. До июня 1949 года информация о проектах зданий из прессы почти не поступала. Скорее всего, эти ограничения были связаны с тем, что правительство не считало нужным публиковать промежуточные эскизы, работа над которыми еще продолжалась. Не следовало устраивать лишней шумихи вокруг творческой работы авторских коллективов, тем более что разработку нескольких проектов поручили закрытым ведомствам.
Однако в этой ситуации есть один очень интересный момент. Из всех проектов высотных зданий существовал один образцово-показательный проект, заготовки которого не только демонстрировались, но и публично обсуждались. Это проект нового здания МГУ на Ленинских горах – тот самый, работу над которым начинал Б.М. Иофан и после его отстранения продолжил Л.В. Руднев. Б.М. Иофан был известен не только в качестве руководителя проектной группы, время от времени он давал интервью и выступал с докладами.
«Архитектор с энтузиазмом принял задание на проектирование 32-этажного здания на Ленинских горах, затем нового здания Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Он не ограничивался работой над собственными проектами – ведь речь шла о сооружениях, ориентированных на будущий Дворец Советов.
В печати, публичных лекциях, выступлениях по радио и на различных совещаниях Иофан говорил о своем понимании решения общей задачи, передавал опыт, накопленный при проектировании и строительстве Дворца Советов, и знания в области высотного строительства, приобретенные во время поездок в США и Европу. Б.М. Иофан охотно показывал эскизы высотных зданий всем желающим»[69].
Можно сказать, что непосредственная история нового университетского здания началась в июне 1947 года. 4 июня на приеме у И.В. Сталина побывал академик А.Н. Несмеянов, являвшийся в то время председателем Комитета по вручению Сталинских премий.
Возглавляя химический факультет МГУ, А.Н. Несмеянов и ранее неоднократно поднимал вопрос о строительстве нового факультетского здания. Теперь же речь зашла о строительстве нового здания для всего университета. Помещения были перегружены, с 1941 по 1948 год в университет е было организовано пять новых факультетов, а численность студентов выросла почти вдвое, с 5500 на дневном отделении до без малого 11 тыс. После этого по указанию Сталина началась проработка вопроса о строительстве новых зданий университетского городка[70].
Надо сказать, что после этого разговора с А.Н. Несмеяновым Сталин какое-то время обдумывал детали организации предстоящего строительства. Послевоенный 1947 год выдался очень тяжелым, и вождь смог уделить внимание нуждам науки только ближе к концу года. Вспоминает член-корреспондент РАН Юрий Андреевич Жданов, сын видного советского общественно-политического деятеля А.А. Жданова:
«Осенью 1947 г. наша семья отдыхала в Сочи. Случилось так, что в это время я был дважды приглашен Сталиным для беседы 18 октября и 10 ноября.
В ходе последней беседы Сталин коснулся судьбы отечественных университетов. Вот основное содержание его слов.
«Наши университеты после революции прошли три периода.
В первый период они играли ту же роль, что и в царское время. Они были основной кузницей кадров. Наряду с ними лишь в очень слабой мере развивались рабфаки.
Затем, с развитием хозяйства и торговли, по требовалось большое количество практиков, дельцов. Университетам был нанесен удар. Возникло много техникумов и отраслевых институтов. Хозяйственники обеспечивали себя кадрами, но они не были заинтересованы в подготовке теоретиков. Институты съели университеты.
Сейчас у нас слишком много университетов. Следует не насаждать новые, а улучшать существующие.
Нельзя ставить вопрос так: университеты готовят либо преподавателей, либо научных работников. Нельзя преподавать, не ведя и не зная научной работы.
Человек, знающий хорошо теорию, будет лучше разбираться в практических вопросах, чем узкий практик. Человек, получивший университетское образование, обладающий широким кругозором, будет полезнее для практики, чем, например, химик, ничего не знающий, кроме своей химии.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
