— Хотел бы я, чтобы ваша мама была здесь, — сказал он, тряся головой. — Она хотела быть рядом, когда настанет время рассказать вам правду о нашей семье.
— Так почему же она до сих пор в Шейкер Хайтс? — спросила я.
Он кивнул.
— Она помогает вашей тёте с вылуплением нового ребёнка.
— Вылуплением нового ребёнка? Папа, что здесь происходит? Я ничего не понимаю, — сказала я. Отрицая, я покачала головой. — Это ты был той огромной ящерицей в лаборатории? Стоял у стола? Это был ты? А затем ты превратился обратно?
Папа кивнул. Он положил руку мне на плечо.
— Да, это был я. Наша семья не такая, как другие, — сказал он мягко.
— Мы не люди? Мы ящерицы? — крикнул Фредди.
— Ну… мы вроде как и то, и другое, — сказал папа.
И он повернулся ко мне.
— Прости, что притворялся, будто не знаю, о чём ты говоришь. Мне нужно было уехать в Торонто, и я знал, что не было времени всё объяснять.
Внезапно во мне вскипела злость. Папа должен был объяснить. Ему не стоило сбегать в Канаду, не сказав ни слова.
— Позволь объяснить сейчас, — сказал он. — Во-первых, когда та тасманийская очковая ящерица тебя укусила, Кейт… Тот укус тебе совсем не навредил.
— Он… он начал превращать меня в ящерицу, — начала заикаться я.
Папа покачал головой.
— Нет, не начал. Укус ничего не делал, потому что ты уже ящерица. Все мы… Вся наша семья состоит из оборотней-ящериц, Кейт. Мы превращаемся из людей в ящериц и обратно.
— Но… но… — забормотала я. — Фредди не ведёт себя как ящерица. И я не вела до прошлой недели.
— Ваша личность ящерицы просыпается в двенадцать-тринадцать лет, — объяснил папа. — Фредди ещё слишком мал.
Внезапно Фредди побледнел.
— Но я стану ящером через пару лет?
Папа захихикал.
— Не волнуйся ты так. Вы оба быстро научитесь контролировать желания ящериц. Вы сможете оставаться в человеческом обличье почти всё время, как и я.
— Мы можем это контролировать? — спросила я.
— Да. Вам нужно набраться опыта, — ответил папа. — Но вы научитесь, как контролировать превращение.
Папа открыл фотоальбом и уставился на фотографии яиц. На его лице расплылась улыбка.
— Вы были такими милыми детками.
— Ты поэтому хотел ферму ящериц? — спросил Фредди. — Вы с мамой поэтому так интересуетесь ящерицами?
— Да, сказал папа, не отрываясь от фотографий. — Ящерицы — наши предки и родственники. Мне всегда хотелось узнать, как такое произошло с нашей семьёй.
Я тяжело, грустно вздохнула.
— Мне тяжело всё это понять, — сказала я. — Я… Я очень расстроена… и…
— Послушай меня, — сказал папа, сжимая мою руку. — Ты будешь в порядке. Ты сможешь это контролировать. Люди не смогут узнать. Никто не знает о нас с мамой. Никто. Кейт, никто не узнает, что у тебя в семье ящерицы.
Я снова тяжело, безнадёжно вздохнула.
— Неправда, пап, — сказала я, пропадающим голосом. — Неправда. Мне не будет жизни. Я не могу вернуться в школу. Я… Я не могу никуда пойти.
Всхлипы вырвались из моей груди.
— Все узнают, — заныла я. — У меня не будет друзей, никакой жизни. Я буду настоящим изгоем. Одиночкой. Навсегда.
Папа снова сжал мои руки.
— Прекрати, — прошептал он. — Кейт, не говори так. Зачем ты такое говоришь?
— Из-за Адель! — крикнула я, и мой голос снова сорвался. — Адель Бендер из школы. Помнишь? Она была у нас.
— Причём здесь она? — сказал папа.
— У неё есть видео, как я ползаю по залу в школе после занятий. На нём я веду себя как ящерица, папа. Адель сказала, что собирается загрузить его на YouTube, чтобы все увидели.
— Дыши, Кейт, — сказал папа. — Ты вся дрожишь.
Я глубоко вдохнула и задержала воздух. Но, конечно же, это совсем меня не успокоило.
— Папа, она думает, что пока у неё есть это видео, она может заставить меня делать всё, чего она пожелает. Будто я её раб или вроде того. Я… Я не буду в безопасности, пока у неё это видео. Никогда.
Папа положил свои руки мне на плечи.
— Тише, — прошептал он. — Тише.
Я ещё раз глубоко вдохнула. Я видела, что папа о чём-то думает.
— Думаю, я могу решить твою проблему с Адель, Кейт, — наконец сказал он. — Думаю, я с лёгкостью её решу.
— Что? — моргнула я. — Серьёзно? Как?
37
— Пригласи Адель в гости, — сказал папа.
Я взглянула на него с подозрением.
— Что? Пригласить её? Я так не думаю.
На папином лице появилась усмешка.
— Пригласи её сегодня, Кейт. — Его глаза блеснули. — Ты разве забыла, что мы плотоядные?
— Ох, отвратительно, — простонал Фредди.
Он понял, о чём говорит папа, раньше, чем я.
Когда до меня наконец дошло, я рассмеялась. Потом мы с папой превратились в ящериц. Мы клацнули зубами и в восторге высунули языки.
* * *
Адель пришла чуть позже пяти. Я встретила её у двери.
— Кейт, ты хотела поговорить? — сказала она.
— Да. Заходи, — я отошла в сторону, чтобы она могла пройти в дом.
Она принюхалась и улыбнулась.
— М-м-м. Чем это так вкусно пахнет?
— Папа готовит особый соус, — сказала я.
Её улыбка тут же увяла.
— Кажется, ты хочешь поговорить о том видео?
Я кивнула.
— Да. Заходи, Адель. Снимай пальто.
Она нахмурилась.
— Зачем? Разговор займёт много времени?
— Ну… — сказала я. — Мы с папой надеялись, что ты останешься на ужин.
38
Съели ли мы Адель на ужин?
Это было бы крутое завершение моей истории, правда?
И это наверняка решило бы мою проблему с тем видео.
Но, честно говоря, нам не пришлось её есть.
Мы с папой превратились в ящериц. Адель сильно испугалась. И когда мы заманили её к большой кастрюле с кипящим томатным соусом и щёлкнули зубами, она всё уяснила.
Победа была наша. Адель дрожала, и тряслась, и заикалась, и потела. Она умоляла нас, сложив у груди ладошки, чтобы мы вычеркнули её из меню.
Наверное, запах соуса больше не казался ей таким вкусным. Она перепугалась так, что готова была сделать всё, что мы попросим. Она достала телефон и удалила видео у нас на глазах.
